Вдали темнеет лес, это часть заповедника. Но, разумеется, Сергею позволили построить здесь частный дом. Кто бы ему запретил в этой стране?
Замираю при виде одинокого бегуна.
Это второй раз, когда я снова вижу Тимура.
Он бежит медленно, это скорее быстрая ходьба, но даже издали вижу темные круги пота на его футболке с длинными рукавами. Скорей всего, доктора уже разрешили ему бегать, чтобы разрабатывать связки, но от этого упражнения не стали приятнее.
На нем крепкие ботинки-полукроссовки, тогда как вся остальная одежда донельзя простая. Похоже, именно дорогая обувь и есть его слабость. Что те белые кроссовки, что эти – стоят кучу денег. Он же в них просто месит грязь.
Тимур не бегает по асфальтированным дорожкам или в спортзале в подвале особняка. В его ушах белеют беспроводные наушники, а сам он, петляя между деревьев, добегает до раскидистого канадского клена, прыгает и, схватившись руками, повисает на одной из широких ветвей.
Перехватив ветку удобнее, он начинает подтягиваться.
Не могу отделаться от ощущения, что я опять делаю что-то противозаконное. Я снова подглядываю за ним. Хотя теперь он один, полностью одет и занимается не сексом, а спортом.
Но мое дыхание сбивается, когда мышцы на его плечах и предплечьях вздуваются от напряжения, но он, наверняка царапая ладони о кору дерева, продолжает подтягиваться.
Он делает несколько подходов, и его спина темнеет сильнее. На нем низко сидящие спортивные штаны кофейного цвета, и я заворожено гляжу на оголенные сверху крепкие ягодицы.
Он нарастил поразительную мышечную массу для футболиста. Как будто играл не в европейский футбол, а в американский, таким накаченным он выглядит. Возможно, он уже сделал окончательный выбор не в пользу футбола еще год назад, сразу после травмы. Ведь надеясь вернуться на поле, он не стал бы так сильно качаться.
Я знаю, что Тимур любит футбол.
И, пожалуй, это все, что я знаю о нем.
Ладно. Не все.
Еще у него большой член, как донесла светская разведка. Но большой член вряд ли поможет ему с карьерой.
Хотя… Зависит от карьеры.
Ему всего лишь двадцать восемь, а судьба уже отобрала у него то единственное, чем он когда-то бредил двадцать четыре часа в сутки. Я помню, что даже на нашу помолвку он явился с мячом. Долговязый восемнадцатилетний подросток, который постоянно перекатывал его ногами под столом.
Теперь мяча рядом с ним больше нет.
Тимур принимается поднимать ровные ноги, качая пресс. Даже издали я слышу его тяжелые выдохи между подходами. Это сложное упражнение, которое еще сложнее делать, если ты висишь на ветке дерева.
Как очарованная, слежу за тем, как грубыми рывками сокращаются