Дневник Софи. Эмбер Даст

но как только я вихрем залетаю в свою комнату, уверенная в том, что сейчас разорвусь от потока слез, я просто замираю на месте и ощущаю лишь опустошенность. Каждый новый подлый поступок Келси будто высасывает из меня остатки чувств, эмоций, энергии, да и желания продолжать надеяться и хотеть быть с ней. Как если бы мои чувства к ней были охапкой разноцветных воздушных шаров, а она каждый раз с нахальной, злой улыбкой лопала бы по одному шарику острой иглой, пока от них не останется ничего, кроме кучки резиновых ошметков. Настолько отчетливо, как сейчас, я этого никогда не ощущала. Стало быть, всему есть предел, даже если влюблен настолько отчаянно, что чувства ломают тебя изнутри, рано или поздно наплевательское отношение разрушает все.

      Из зеркала на меня смотрит растрепанная бледная девчонка с печальными потускневшими глазами. Я подхожу ближе и пристальнее вглядываюсь в свое отражение. Неужели это я? Как я стала такой тусклой?

      В детстве из-за моей гиперактивности, неумения сидеть на одном месте, желания постоянно осуществлять какую-нибудь деятельность, меня прозвали Ракетой. Это прозвище так крепко привязалось ко мне, что даже в старших классах меня время от времени так называли. Если бы вы попросили кого-нибудь из людей, знакомых со мной, описать меня, то первым делом бы услышали что-то вроде «бойкая, боевая».

      И куда все это делось теперь? Раньше я была готова броситься в бой за любую самую незначительную для других мелочь, если это было важно для меня, я насмерть стояла за свое мнение, а любое проявление несправедливости моментально приводило меня в движение. Я всегда ощущала неугасаемый огонь внутри. Отец частенько говорил, что лучше бы мне его поумерить, иначе я наделаю каких-нибудь глупостей, а потом ужасно пожалею. Я и сама это осознавала и признавала тот факт, что зачастую пускалась в бой прежде, чем хорошенько подумаю над ситуацией. И да, мне порой бывало стыдно и неловко за свои необдуманные поступки и скоропалительные выводы. Я попадала в неприятности и даже пару раз вовлекала в эти неприятности свою подругу. Но, по крайней мере, я была… живой.

      Это последняя капля. Ни один человек на свете не имеет права разрушать мое истинное я. Я должна оставаться верной себе. Я совершенно точно больше не хочу вот так смотреть в зеркало и не узнавать в отражении себя. Выход только один – забыть о Келси. Три простых слова, заключающих в себе титанический труд.

      Я нехотя собираюсь на занятия, пытаясь перебороть желание наплевать на все и просто остаться сегодня дома. С таким настроением, как у меня сейчас, можно забыть о хорошем, удачном дне. Я задумываюсь о предстоящем занятии по вокалу с Хайнцем, и внутри сразу становится теплее. Ничто так не радует меня, как мои любимые занятия по вокалу. Я всегда руководствовалась правилом – если чувствуешь, что мир вокруг рушится, просто пой, и ты сразу же почувствуешь себя намного лучше.

      Я спускаюсь вниз, где сталкиваюсь с пристальным взглядом Алекса.

      – Зачем приходила Келси? – а он не медлит.

      – Да так… У нас с ней были кое-какие незаконченные дела, – задумчиво отвечаю я, – Но сегодня