Как единицы выкачивают деньги, время и здоровье у миллионов, гордятся искусством убедительно обещать и напоказ красиво жить.
Делают вид, что всё в порядке. Хотя Солнце гаснет! Гаснет!!
Гуляли по лесу рядом с Городом – последнему крупному. Смотрели, как в нём нашли себе убежище самые нелюдимые и страшные из всех, кто остался.
В городах жили безопасные. Тех, кто мог нарушить устоявшийся покой – травили как собак. Вот собаки и сбились в стаи, убежали в лес. Стая росла. Грызлась изнутри, травилась снаружи. Цепные псы рвали глотки за долю жалкой власти в лесу, а спецслужбы устраивали облавы и ловили псов, когда те шли за добычей в Город. Но стая всё же росла.
Прошлись по нескольким линиям фронта, на которых люди дрались за последние куски суши, пригодные для жизни.
Смотрели, как и почему цивилизация сама себя подвела к черте, за которой – мрак и пустота.
Наблюдали. Делали выводы.
Думали, дать этому миру шанс, или нет.
Но всё говорило не в пользу этой планеты…
– …я просто не понимаю, как можно пережить четыре мировых войны, получить от природы с десяток ударов по голове, довести себя до полного краха и ничего не понять?! Построить самому себе этот кошмар и жить в нём – ничего не меняя…?
Ёжик неопределенно обвёл рукой деревья в парке, словно в них был ответ.
– Ставим Вердикт и уходим! Тут даже думать нечего. Хватит. За последнюю неделю я насмотрелся и надумался на год вперёд…
Вдруг гневная тирада прервалась. К Хранителям откуда-то сбоку подошёл, запыхаясь, крупный толстый мальчик в замызганной футболке. Он переминался с ноги на ногу, лицо его было заплакано.
– Помогите. У меня там мама упала, видимо из-за жары. Лежит и дёргается. Вы можете помочь? Можете? Пожалуйста!
Ёжик наклонился к уху Канта.
– Нет смысла. Ставим вердикт и уходим. Этих мам в Городе, да и по планете, сейчас пара сотен. Ко всем не успеем. Да и не надо, если честно. Мы же позавчера не бегали к каждому раненому на южном фронте. Скоро здесь всё будет кончено.
– Пожалуйста… Скорее! – мальчик чуть не плакал.
Кант встал, приняв решение.
– Милосердие. – задумчиво проговорил он, стуча пальцем по серебряной Сове. – Ёжик, идём! Быстрее!
Он дёрнул напарника за рукав, и оба Хранителя быстро пошли за мальчиком, который вёл их в глубь парка. Кант – быстро, как тигр, Ёжик – недовольно, фырча и ворча.
Мальчик был грузный, потный, но бежал на удивление быстро. Дальше и дальше по асфальтовой дорожке, а после, после очередного поворота – в кусты и под деревья. Затем он пропустил их вперёд и, вконец задохнувшись, указал чуть дальше, к большой осине, метра три в диаметре.
– Там, за ней! Быстрее!
– А ты? – подозрительно спросил Ёжик.
– Я