На КПП я в последний раз окинул долгим взглядом родную часть, козырнул дежурному сержанту, и… здравствуй, моя новая жизнь! Я трясся в рейсовом автобусе, а в голове все еще звучали слова нашего «замка» подполковника Баранникова:
– Ты хорошо подумал, майор? – Внешне спокойный, он смотрел на меня поверх очков, но его волнение выдавали кисти рук, отбивающие нервную дробь по столу.
– Так точно, товарищ подполковник! – четко отрапортовал я.
Он недовольно поморщился, встал из-за стола и нервно заходил по кабинету, заложив руки за спину.
– Ну чего тебе не хватает? Отличный офицер, прекрасный послужной список, никаких нареканий, полгода назад только майора получил! – он остановился напротив меня. – Может, передумаешь, Александр Николаич? Давай я тебя в отпуск на месячишко отправлю? Как раз на майские праздники! Поправишь дела свои и назад, а?
Я отрицательно мотнул головой.
Он сел на место, вздохнул и подписал мой рапорт об увольнении в запас.
– Неужели все так серьезно, что тебе и военная карьера побоку?
– Серьезно, Анатолий Васильевич! Вы же знаете, жена от меня ушла, детей забрала… А тут еще мама на днях померла!.. Схоронить надо по-человечески! Дом в поселке остался, хозяйство большое. Я ведь один у нее был… И со всем этим надо что-то делать, да и жену как-то возвращать… Поверьте, товарищ подполковник, я знаю, что поступаю правильно! А армия… останется со мной навсегда!..
После скромных поминок, на которых присутствовала половина поселка, ко мне подошла наша соседка и давняя подруга моей мамы тетя Валя.
– Ты, Санечка, не обижайся, но народ удивляется, почему ты без семьи приехал на похороны?
– Ушла от меня Нина, теть Валя! Не вынесла тягот военной службы! – я зло усмехнулся. – Я ведь, можно сказать, из-за нее из армии уволился!
– Вона как? – она в задумчивости пожевала губами. – А дальше что делать думаешь? Останешься здесь или дом с хозяйством продавать будешь? А то я бы купила! Ведь сколько лет бок о бок прожили-то! Ты ведь когда после десятилетки уехал в училище свое поступать, Вера Никитична, бабушка твоя, слегла и почти не вставала. А Настюше работать надо было – без нее почта точно закрылась бы! Вот я за Никитичной, почитай, пять годков и ходила! И хозяйство почти все на мне держалось, и вообще! Жалко мне маму твою – совсем ведь еще молодая была! А ведь я говорила ей: «Плюнь ты, Настя, на Кольку своего непутевого: раз ушел этот кобель, значит, мизинца твоего не стоит!» А она все десять лет по нему сохла! Вот и сгорела быстро! Да и ты, Санечка, редко навещал ее – чего уж тут греха таить! Я понимаю, конечно, ты – человек военный, подневольный, но хоть раз