– Я согласна, только сначала хочу нарисовать вашу дочь, если что меня зовут Анна, это вам информация для дальнейшего сотрудничества, – и девочка протягивает ладонь для рукопожатия.
– Владимир, – отец снисходительно отвечает на этот жест.
После мы поехали по названному адресу в мастерскую Анны. Я, еще не зная о ее финансовом состоянии, нафантазировала себе, что эта небольшая квартира-студия, где все обставлено мольбертами, холстами, а каждый метр заполнен красками и другими инструментами художника. Но, вопреки моим ожиданиям, мы приехали на окраину города и водитель остановился перед каким-то старым гаражом. Аня вышла от машины, глянула на отца, который скинул брови от удивления.
– Да-да, это моя мастерская. Предыдущие хозяева уехали, так и не продав гараж, а мы с друзьями сорвали замок и повесили свой. Теперь это наше имущество, – с этими словами девочка открыла гараж, а затем включила тусклую лампочку.
Атмосфера была, мягко говоря, гнетущая. На старых полках лежали какие-то непонятные инструменты, детали, полностью покрытые таким толстым слоем пыли, что у меня едва не начался приступ бронхиальной астмы, останавливало только то, что такой болезни у меня нет. Из предметов мебели было только кресло с дырками в обивке старой ткани. Возле стены стояло подобие мольберта, сколоченного из разных деревяшек, рядом грудой лежали картины, накрытые полиэтиленовой пленкой.
Конечно, для меня, не привыкшей к такой жизни, всё это было удивлением. Но позже этот пыльный гараж стал основным местом встречи с нашими друзьями.
– Садись на кресло, я нарисую тебя настоящую, – голос звучал как песня, такой мелодичный и приятный, он гипнотизировал каждую частичку моего тела.
Повинуясь, сажусь на ветхое кресло, Аня поставила мольберт передо мной и взяла краски, дальше она посмотрела прямо мне в глаза. Возникло ощущение, что кто-то забрался в мою голову и оплетал тонкой сетью мой мозг, хотя возможно это просто обстановка так на меня повлияла.
Девочка взяла кисть и принялась быстро рисовать, лампочка иногда мигала, а отец в это время просматривал картины, периодически комментируя.
Прошло минимум 30 минут, а Анна уже развернула ко мне мольберт. Увидев это произведение, я пришла в шок. На полотне была нарисована белая кошка, все бы ничего, но вместо кошачьей головы у нее была голова девочки с изумрудными глазами, светлыми волосами и пухленькими губами.
– Кто это? – Запинаясь от волнения, спросила я.
– Разве ты не узнаешь себя? Такая же податливая как эта кошка, мягкая, нежная, и умеющая заботиться об окружающих, как это делают только белые кошки.
Отец увидел эту картину и пришел в восторг, сказав, что с этим можно работать. Быстро записав контакты Ани, и дав ей свою визитку, договорился на следующую встречу, на которую тоже пришел со мной. Начав общаться, мы с Анной, постепенно сдружились. Отец же вначале уговаривал, чтобы я повесила картину моей «души» в комнате, но я ответила, что ни