– Да, – он посмотрел ему прямо в глаза. – Это больше не повторится, клянусь вам.
Герцог кивнул. Жозефина вздохнула и покачала головой.
– Посмотрим, Аньель, – вставила она.
– Вы правда не против того, чтобы я учился в Англии? – нерешительно спросил он.
– У нас есть сомнения на этот счет и немалые, но мы приняли твой выбор, – ответил герцог.
– Спасибо, – ответил тот, а затем встал и подошел к Венсану.
– Я должен извиниться и перед тобой, отец. Я наговорил множество ужасных вещей и, знаю, мне нет прощения. Но я люблю тебя и это правда.
Венсан нервно улыбнулся. Ему было очень жаль мальчика, и он чувствовал свою вину за то, что тот унаследовал от него ужасный недуг. Он кивнул в сторону Виктора и произнес:
– Не передо мной ты должен извиняться.
Виктор же перешел на Шопена со своих произведений. Так было как-то спокойнее. Он прекрасно слышал все то, о чем говорили, да и, что лукавить, слушал, но старался быть спокойным. Безусловно, это его волновало.
Аньель кивнул и неуверенно подошел к роялю.
– Виктор, – начал он отчего-то охрипшим голосом, – я так виноват перед тобой. Все эти годы ты был мне лучшим другом и наставником, а вот чем я тебе отплатил. Я не
имел никакого права говорить такие вещи. Я знаю, что твоей вины нет в том, что произошло с моими родителями. Ты – самый близкий мне человек, и я совсем не хотел говорить ничего из того, что сказал. Я так не думаю. Ты сможешь меня когда-нибудь простить?
Виктор перестал играть и посмотрел на Аньеля. Он смотрел на него долго и очень внимательно, а потом кивнул на банкетку рядом с собой. Юноша сел рядом, непонимающе смотря на Виктора. Люмьер начал играть произведение для четырех рук, приглашая Аньеля в фортепианный дуэт. Юный де ла Круа присоединился к нему не сразу. Он не понимал, значит ли это прощение, но как только его пальцы коснулись клавиш, он тут же забыл о всех тревогах. Они играли около семи минут, пока не прозвучала последняя нота. И только потом Виктор сказал:
– Я принимаю твои извинения и прощаю тебя. Но только в этот раз.
– Я больше не дам тебе повода усомниться во мне, – горячо произнес Аньель.
Люмьер кивнул. На этом разговор был исчерпан. Все приступили к ужину, и только Виктор продолжил играть.
В ту ночь Аньель вновь лежал без сна. Шум в голове стих только поздним вечером и сейчас было на удивление тихо. Повернувшись на бок и подложив руки под голову, он все думал о том, почему так поступил, но не находил ответов. Перед внутренним взором вновь и вновь всплывали фрагменты из сцены ссоры. Виктор с напряженным и суровым лицом, Венсан, который весь сжался в кресле и прикрывал уши руками. Бабушка и дедушка сидели чуть в стороне и их лица выражали негодование. На секунду Аньель задумался. Что-то в том моменте привлекло его внимание, но тогда он не был в состоянии