Стараясь не сутулиться,
Здесь я в пальтишке куцем,
Без всяких фу ты ну ты
Шарфом себя закутав,
Шагаю на Высокую,
Где ветерок шаманит
И я снежинкой легкою
Над улицей взлетаю.
Было, есть и уйдёт
Было, есть и уйдёт. Не беда:
Будет в памяти эхом бацать.
Знаешь, счастье – это когда
Ещё без пяти двенадцать.
В окне скользит рисунок придорожный
В окне скользит рисунок придорожный
В границах простеньких добра и зла;
Хватаешься за сердце ненадежно.
Где губы алые, где купола?
Спит уголёк, и зрит мелок на страже;
Рай огонька, за ним потёмок ад.
Вот поезд остановится однажды,
И всё забытое воротится назад.
Блистает новая горошина
Блистает новая горошина
Огнями улиц городских;
На нить вощеную заброшена,
Она милее всех других.
Но милость – штука ненадёжная,
И память выцепит взапых,
Почти как веточку дорожную,
Совсем другую, из былых.
Ах, мама
Изгородь зим, дырочка лета.
За забором стройка, во рту конфета —
карамелька «Взлётная» или «Барбарис», —
считалка про яму и дохлых крыс.
Детство было, ах, мама, детство,
а дальше – снег, неразборчивость текста.
Ты помнишь?
Ты помнишь строчки, те,
Которыми папа бредил?
Бывают лишь счастливы дети
Так. И старенький портретик
На полуистлевшем холсте
Как будто смотрел в окно —
Меж рамами вата, темно,
И в праздничном многоцветьи
Блестела щербинка в стекле —
Был новый год на примете, —
Но время в уютном тепле
Читало романы о лете,
Светилась в электросвете
Немного дождя синема,
И дачных имён кутерьма
Играла в оконном багете.
Снег выпал уже на рассвете,
И наступила зима.
Снеговик
Морковка – нос, угли глаза, —
Мокрого снега опус.
Мальчишка дворовый дружку сказал,
Что я проглотил глобус.
Если со снегом ребячья возня
На мир – весь – позарилась,
Значит, пока катали меня,
Я – совсем состарился.
Всё равно
Всё равно равно равно
Снегом всё заметено
Ничего и никуда
Никому и никогда
Запорошена земля
Лишь дороги колея
Оставляя ветхий след
Заменяет «да» на «нет»
Художник
…А жизнь прошла, осталось тело,
Как