От этой сажи неба и любви,
Землица – мать, помилуй, подсоби.
Я ноги целовать твои устану.
Одним прыжком бесчувственный мороз
Избавит всех от неумелых грез.
Другим уже в угоду вам не стану…
Свободный полет
Свободный утомил меня полет,
В котором облака, земля извне.
К другим мирам теперь меня влечет.
Наперечет они живут во мне.
Как образы неведомых картин,
Что больше кривизною не страшат.
Высокий чин из безразличных спин
Перед глазами за спиною мчат.
Лечу и представляю красоту,
И язвы простираются по ней.
Низводит вниз, как видно, в пустоту,
И сила притяжения сильней.
Уйдем в закат
Давай уйдем в закат. Туда,
Где дольше ночи, дни стройнее.
Идя то робко от стыда,
То ускоряя шаг вдвойне. Я
Ловил бы взгляд твой. Кто – нибудь,
Его бессовестно теряя,
Мог лишь мгновением мелькнуть,
Свои объятья простирая.
Я дал бы свет огнем сверкнуть,
В нем сам беспомощно сгорая,
Давай уйдем. Нам не свернуть
От ада по дороге к раю…
Гости погоста
Польется свет от мертвенной луны
На молчаливую печальную армаду
Из памятников и крестов с оградой.
Мы вместе, но землей разлучены.
Нам прошлое припомнится с трудом:
Жизнь, судьбы, люди словно светотени.
Весеннее гниющее цветенье
С унылым малахитовым прудом.
И чудится нам стройный статуй ряд.
Во тьме едва шевелятся, алея,
Венков зеленых ленты, и светлее
От этого кладбищенский наряд.
Дороги – перекрестки, сектора.
Лежим рядами – тихие, без цели.
Ночной прохладой веет еле – еле.
Кто не успел – не опоздал. Пора!
Метафизика
Мерцают звезды в чуждом серебре,
Влекут к себе своим огнем крыластым.
Ах, небо, так и не было бы счастья,
Да горечь в преисподнем алтаре…
Смотри, до горизонта замело,
Как будто тихий Бог из балдахинов,
Недостижимый нами рай на миг покинув,
Укутал землю в саван тяжело.
Он сам слепил наш мир, и пластилин
Размыт, размякнув под небесным кровом.
Лихих коней не обласкал подковой
Армагеддона грозный властелин.
Тело
Невесомым стало тело.
Назначение – земля.
Стая ангелов слетелась,
Изучала вензеля:
Мысль обнять собой созрела
Сквозь порывы злых ветров
Или, корчась неумело,
Примеряло крест Христов?
Между крыльев доставала
Свой бессменный раритет:
Моисеевы