–– Но хоть какие–то версии у тебя есть?
–– Версий несколько, но пока я не могу отдать предпочтение какой–то одной. Понимаешь, мне не дают покоя все эти несчастные случаи с друзьями Киселёвых. Чувствую, что ключик здесь, но в чём конкретно?.. Я видел коллекцию и думаю, что стоит она сотни тысяч в баксах, если не миллионы. Так что Киселёв вполне мог оказаться жертвой вымогателей. Но кое–что здесь не стыкуется: наша клиентка утверждает, что никаких угроз и шантажа не было до сих пор, а ведь прошло десять дней как исчез её муж… С другой стороны, самый лакомый кусок коллекции находится в квартире, а она хотя и на сигнализации, но вряд ли является достаточно надежным местом для хранения таких ценностей. Дверь стальная, но замок можно открыть гвоздем. Людей, знающих о коллекции, довольно много, так что не исключается наводка, однако до сих пор не было попыток ограбления. И потом, организовать ограбление проще, чем похищать человека и требовать выкуп. Даже если предположить, что Киселёв похищен из–за камней, то поведение похитителей очень нелогично. Нет, тут что–то другое, не коллекция. Я чувствую это…
–– Но ты всё же считаешь, что его похитили?
–– Скорее всего. Сама посуди: если бы с ним случился не криминальный несчастный случай, то кто–нибудь обязательно обнаружил бы либо его тело, либо самого, пусть даже больного или травмированного. Но ни в моргах, ни в больницах, ни в отделениях милиции о Киселёве не слышали. Он – мужчина крепкий и здоровый, ведёт трезвый образ жизни. Вряд ли с ним могло что–то случиться, да ещё на даче, которую почти не покидал.
–– И всё же такая вероятность существует? – неуверенно спросила Ирина.
–– Ничтожная… – ответил Марьин, задумчиво глядя на бокал.
–– Максим, а почему ты поручил Сергею покопаться в личных делах друзей Киселёвых? Что ты думаешь найти там?
––Пока сам не знаю, что именно. Но что–то должно объединять всех этих людей. Не знаю. Что–то неуловимое витает в голове, но никак не могу понять смысла, – неопределенно ответил Максим. – Нужно кое–что проверить. Мне недостаёт фактов, а без них – я слеп.
–– А Киселёва? Она что думает по поводу всех последних несчастий? – спросила Ирина.
–– Ничего определённого. Считает, что это – злой рок. Но мне кажется, что она чего–то недоговаривает. Такое ощущение, что её явно что–то тревожит, причём очень сильно, но отнюдь не мистическое… Завтра я еду с ней на дачу, попробую разговорить, – ответил Максим.
8.
Рёв двигателей слился с рёвом трибун над боксами, когда из–за поворота появились две ярко раскрашенные машины и стремительно помчались к линии финиша, не уступая друг другу ни сантиметра. Они словно приклеились изрядно помятыми в бескомпромиссной борьбе бортами.
В динамиках, захлебываясь от возбуждения, зазвучал голос комментатора, выплевывающего информацию со скоростью пулемета. В этом адском шуме трудно было расслышать что–либо, но Женя интуитивно поняла, что