Девушка улыбалась. С листьев, отдыхающих после страшного ветра, дождевые капли опускались на нежную кожу, обжигая ее. Такая тишина постигла местность! Не та зловещая и жуткая, которая была перед тем, как все началось, а та, которая дает чувство завершенности. Все. Все закончилось. Теперь можно вздохнуть спокойно. Все позади.
Лес потихоньку оживал. Проснулись насекомые, встряхивая своими стеклянными крылышками, сидя на поднимающихся к небу травинках. Птицы зашевелились, затрясли перьями, стараясь просушить их. Зачирикали, косясь зоркими глазами на встрепенувшихся насекомых, довольно постукивая клювами.
По обнаженной ноге, ощупывая и изучая территорию, поспешно прошелся большой черный муравей с коричневой спинкой. Он потер лапками гладкую кожу, попробовал куснуть жвалами и потопал дальше. Саша напрягался, борясь с чувством нарастающей щекотки по мере того, как муравей бежал вдоль щиколотки.
Сверху, в макушках толстокожих елей, вспорхнуло что-то большое. Саша услышала взмах крыльев, как воздух проходит между перьев. Еще взмах. Свист остывающего воздуха. Большая черная тень медленно кралась по ногам, поднимаясь вверх по телу. А через секунду-другую огромный черный ворон опустился на мох, рядом с лицом Саши.
Девушка покосилась на севшую рядом птицу. Длинные, внушающие ужас, когти, закручивались и ложились набок, пока птица величественно подходила ближе к девушке. В черных вороньих глазах Саша увидела, как отражаются ее глаза, такие же черные, но более живые и счастливые. Как ее губы все дальше растягиваются в улыбке, пока глаза, окутанные счастьем, рассматривают глаза птицы, затем ее мощный клюв, которым ворон с ровной периодичностью клацал, словно хотел что-то сказать.
– Я знаю, – прошептала Саша, отводя взгляд от гуляющей птицы, – я все знаю.
Птица каркнула загробным тяжелым голосом и подошла еще ближе, закрывая свои блестящие глаза белой пленкой, склонив голову набок.
– Все в порядке, я контролирую процесс. – Саша перестала улыбаться и присела, обняв колени, разглядывая свои ноги, покрытые мурашками, не понимая, что они могли бы значить. Для чего они? – Мне так хорошо. Давненько я так не расслаблялась! – Саша посмотрела на птицу, подошедшую совсем близко. Девушка почесала пальцем под клювом и погладила птицу по голове. Ворон склонил голову и мурлыкнул в ответ так, как никто даже не знал, что вороны так умеют.
– О, – Саша улыбнулась. На этот раз ее улыбка не была такой воздушной и легкой. Скорее она стала жестокой, циничной и претенциозной. Ворон довольно моргнул глазами, вновь покрыв на секунду белой пленкой черные глаза, все еще подставляя голову девушке. – И об этом я тоже знаю. Знаю все, что они замышляют. Не переживай, я не так проста, как все думают. – Саша встала с земли, взяла птицу и прижала к себе, нежно нашептывая ей что-то, направилась к тому месту, где оставила одежду перед тем, как началась гроза.
Саша, выходя из лесу, отпустила ворона, и долгое время с улыбкой, пропитанной ядом, смотрела вслед удаляющейся черной птице