Но мне кажется, что два роковых недостатка не дали состояться его триумфальному взлёту к вершинам власти.
– И какие же это такие страшные недостатки не пустили Артёма на просторы большой политики? – заинтригованно поинтересовался я. – Совесть и бедность?
– Нет-нет! С совестью у него как раз всё было в порядке! Он безжалостно ампутировал её ещё в ранней юности, – отмёл мои глупые предположения Степан. – Деньги он тоже умел делать, правда, не в таком количестве, чтоб удовлетворить свои постоянно возрастающие насущные потребности. А недостатки у него были вполне серьёзные. Во-первых, у Артёма был тоненький писклявый голосочек. Для диск жокея или тойманды это ещё кое-как сходило, но с трибуны слуги народа такая «свистулька» звучала бы смешно и нелепо.
– А во-вторых? – нетерпеливо поторопил я рассказчика.
Степан с опаской оглянулся, как будто кто-то ненароком мог подслушать нас на этой тихой и пустынной улочке Порто. Затем таинственно подмигнул мне и шепотом произнёс:
– А во-вторых, Артём – транс-свистит.
– Не понял. Через что и как он свистит? – неописуемо изумился я. (Прим. «Транс» на латыни – «через, за»).
– Да не через что свистит, а транс-свистит! – раздражённо постучал пальцем по виску мой друг, дивясь моей беспробудной тупости. – Дошло, наконец?!
– Это как? – озадаченно переспросил я. – Он что, свистит, когда находится в трансе? Или наоборот – впадает в транс, когда начинает свистеть? Да я вижу, что у тебя не родственник, а какой-то Соловей-разбойник!
– Ну, какой же ты все-таки непонятливый, Василий! – с досадой всплеснул руками Степан. – Точно, как моя чувственная, но на удивление недалёкая бывшая тёща! Да есть теперь такая модная болезнь! Ещё моднее, чем СПИД или педофилия. Это когда баба или мужик считают, что Бог по ошибке всунул им между ног вовсе не то, чего они от этой жизни заслуживают. Наконец, допендрил?
– А-а-а! – неожиданно прояснилось мое сознание. – Ты очень тонко намекаешь, что твой Артём – трансвестит?!
– Ну, ясно же, что не трансформатор! – облегчённо вздохнул гигант и, вдруг, густо покраснев, понизил голос: – И не ори ты так на всю улицу. А то вся Португалия узнает, какой у меня уникальный и эксцентричный родственничек.
– Да ведь лично тебя это абсолютно не касается, – удивлённо пожал я плечами. – Да и кто нас здесь услышит?
– Вполне