Во время его выступления в Асе всколыхнулось разом и восторг, и удивление, и непонимание, и даже легкий страх. Девчонке так хотелось быть загипнотизированной, но, увы. Не взял ее гипноз, хоть Ася и внимала каждому слову артиста:
– Закройте глаза! Сцепите руки! Ваши пальцы срастаются!
Куда там. Ничего не срослось, и сна не было ни в одном глазу. А вот везунчиков, у которых пальцы крепко сцепились, гипнотизер пригласил на сцену. С какой же завистью смотрели на них остальные. Да, повезло им. Артист усадил ребят на стулья, «усыпил», и началось представление. Им дали по стакану воды, велели глотнуть и сказать, что там. Вот уж Ася удивилась, когда услышала: сок, кисель, компот и чай. Она силилась понять: «Как такое возможно? Там же самая обычная вода! Может загипнотизированные придуриваются?» Потом артист сказал ребятам, что пошел дождь, и те стали себя странно вести: один мальчик спрятался под стул, другой разулся и стал бегать босиком по несуществующим лужам, а девочка будто бы открыла зонт, которого на самом деле не было. Затем гипнотизер сообщил, что наступила зима, и один парень стал сразу же натягивать на голову вроде как шапку. Другой дрожал, обняв себя за плечи, третий грелся, постукивая ногу об ногу, а девочка изображала, как наматывает на шею шарф. После представления Ася засыпала ребят вопросами, но те, странное дело, сказали, что ничего не помнят.
Кстати, гипнотизеры были очень популярны в те времена, и Ася не раз бывала потом на таких представлениях в родном городе. Только как девчонка не ждала чуда, оно ни разу не случилось. Хотя… Одна артистка попросила выйти на сцену кого-нибудь из зала. Конечно, Ася и отправилась, не раздумывая. Тетенька заявила, что угадает ее имя. Она произносила вслух алфавит и пристально всматривалась девчонке в глаза. И представляете? Угадала! Но это трюк, наверное, какой-то был. В гардеробе к Асе потом подошел мужчина и скептически хмыкнул:
– Да ты, девочка, подсадная.
В пионерском лагере Асе запомнилась одна торжественная линейка. Она была не утром, как обычно, на которой объявляли распорядок дня и поднимали флаг, а поздним вечером. Двадцать второе июня, день начала войны. От горящих факелов и песни «Бухенвальдский набат», у Аси навернулись слезы и побежали по телу мурашки. «Сотни тысяч заживо сожженных строятся, строятся в шеренги к ряду ряд. Интернациональные колонны
с нами говорят, с нами говорят. Слышите громовые раскаты? Это не гроза, не ураган – это, вихрем атомным объятый, стонет океан, Тихий океан…» Тридцать с лишним лет прошло после войны, а боль по-прежнему трогала сердца людей, в том числе и маленьких. В каждой советской семье были герои: погибшие, пропавшие без вести или живые. У Аси оба деда воевали, но на расспросы они отвечали с неохотой, чаще отмахивались – мол, не для детских ушей.
Каждую смену в лагере проводилась военно-полевая