– Каких?
– Ну… – Александр Петрович задумался. – В Харбине издаётся около десятка газет, есть журналы, например «Рубеж»!
– А зачем мне другие? Я читаю эту с самого первого номера. – Он сложил газету и показал лицевую сторону. – Хорошая газета, «харбинская, демократическая», зачем же другие?
– Так, может быть, в других газетах по-другому пишут!
– Пишут-то, может быть, и по-другому, а дела те же самые! Вот, к примеру, что о вас пишут! – И он поднял вверх палец.
– Интересно, что о нас пишут. – Анна посмотрела на мужа.
– Вот! – Тельнов продолжал держать палец. – «Заря», 13 января 1924 года, заметка называется «Вчерашний бал в Желсобе. Капище фокстрота. Корреспонденция с бала…».
– А что такое капище? – спросил Сашик, не отрываясь от карты.
Взрослые переглянулись.
– Вон стоят Брокгауз и Эфрон, ты можешь с этим вопросом обратиться к ним, – спокойно ответил Александр Петрович. – Продолжайте, Кузьма Ильич.
Но Кузьма Ильич уже отвлёкся:
– Очень полезный совет, молодой человек, вам и вправду для пользы дела надо иногда открывать умные книги…
– А что такое, Кузьма Ильич? – спросила Анна, она раскладывала по розеткам варенье.
– Ничего особенного, но молодой человек изволили надеть костюм мушкетёра его величества короля Франции Людовика Тринадцатого и при этом обещали вызвать на дуэль каждого мальчика в классе, если кто-то рискнёт прийти в таком же маскараде, а о реформах его высокопреосвященства кардинала де Ришелье и слыхом не слыхивали!
Анна и Александр Петрович переглянулись.
– Знаю я о его реформах, у Дюма в «Трёх мушкетёрах» всё написано, – не поднимая головы, пробурчал Сашик и тут же вскинул глаза. – А в следующем году я сделаю форму красноармейца – такой в классе ни у кого не будет, и не надо будет никого вызывать на дуэль! – Он обвёл всех мечтательным взглядом. – Это так здорово, представляешь, мама, такой высокий шлем, как у Ильи Муромца, и синяя звезда, большая! Здорово, да?
В комнате воцарилась тишина, был слышен только стук ножа из кухни, где повар Чжао готовил обед, и поскрипывание кресла-качалки Александра Петровича.
Он серьёзно посмотрел на сына:
– Хорошо, Сашик, хорошо, – доживём до следующего года. Только эту форму, как у Ильи Муромца, шили для нашей армии, для императорской, мы ещё поговорим с тобой об этом. Продолжайте, Кузьма Ильич!
Старик поправил очки и начал читать статью:
– «Никогда, нет, вы должны поверить, что воистину никогда, Железнодорожное собрание, да что Железнодорожное собрание…» – Кузьма Ильич опустил газету и спросил: – Вам как, с выражением? – Он постарался придать своему лицу значительность.
– Можно с выражением, – сосредоточенно ответила Анна, расставляя на столе чайные чашки и принимая из рук боя Ли вазу с печеньем.
– Как изволите! Так вот, продолжаю с выражением: «…вообще ни одно бальное помещение в Харбине от дня основания города не вмещало в себя таких толп народу, как вчера. С девяти часов вечера