Блюститель подумал, затем сказал:
– Стакан воды.
– Минеральной, с газом, без?
Блюститель снова подумал и проронил:
– Из-под крана.
С невозмутимым видом бармен набрал воду из-под крана, поставил на стойку. Затем склонился к клиенту и сказал:
– За счёт заведения.
Как всегда иронии в его голосе не чувствовалось. Сплошное понимание.
Я скосил глаза на соседа. Его лицо было непроницаемым, и только в уголках губ угадывалось нечто вроде усталой брезгливости. Будто весь мир вокруг был помойкой, но он настолько к этому привык, что устал морщиться. Неспроста блюститель стабильности сел рядом со мной, ох, неспроста…
Он полез в карман, достал большую тёмно-коричневую таблетку, бросил в стакан, взял со стойки пластиковую соломинку и перемешал. Таблетка растворилась, и в стакане образовалась вязкая зелено-серая жижа, наподобие болотной тины. Разве что сероводородом не запахло.
Впервые я увидел, как по лицу всегда корректного Серёжи скользнула тень брезгливости.
– У меня больная печень, – предупреждая вопрос бармена, сообщил блюститель, и Серёжа, пожав плечами, отошёл в сторону.
Блюститель отхлебнул жижу из стакана, причмокнул, покосился на меня и спросил:
– Пиллиджер?
Я повернулся и посмотрел ему в глаза, прикрытые контактными темпоралитовыми линзами, без которых не увидеть флуктуационный след.
– Таймстебль? – в свою очередь поинтересовался я.
Он снова отхлебнул из стакана, снова причмокнул и утвердительно кивнул:
– Пиллиджер…
Определённо заметил на моих глазах такие же, как у себя, темпоралитовые линзы.
Я не остался в долгу, отвернулся и с не меньшей уверенностью констатировал:
– Таймстебль.
– Ну, и как здесь живётся пиллиджеру? – равнодушным тоном спросил таймстебль.
– Отлично, – развязно заявил я. – Живу, не тужу, вот, пивко с икоркой попиваю. Не желаете отведать?
Я пододвинул к нему блюдце с красной икрой.
Таймстебль глянул на икру и содрогнулся. Будь она засохшей, сморщенной, покрытой зелёно-чёрной плесенью, он бы мог рискнуть её отведать. В таком же виде она для него смертельный яд. Как и чистая вода. Других в службу стабилизации не берут, чтобы не было искушения остаться. Знай гурман Серёжа о кулинарных пристрастиях клиента, его бы наизнанку вывернуло.
– Нехорошо… – укоризненно покачал головой таймстебль. – Блюстителя стабильности не уважаешь…
– Я закон не нарушаю, – возразил я. – Когда был там, не обижался, что меня «реликтом» обзывают.
– Тогда почему ты здесь? – сощурился таймстебль.
– У нас с вами метаболизм разный, а я люблю вкусно поесть. Здесь много доброй еды.
Он косо глянул на блюдце с красной икрой и поморщился.
– Чтобы вкусно есть, нужно что-то иметь, – заметил он. – Много нахапал?
– Сколько