Поверх столешницы двухтумбового монстра рассыпаны белые листочки с текстом, отпечатанным на лазерном принтере. Сияет лампочка под потолком. Торчит ключик из замочной скважины помеченного инвентарным номером полированного шкафа в углу. Хлипкая дверца в кабинет, конечно же, закрыта.
Блин! Ежели ради моего пленения задействовали войска, то организаторы операции знают кое-чего о моих неординарных способностях. Освободиться от браслетки на левом запястье для меня раз плюнуть. Да, я ранен, но рана, скорее всего, пустяковая. Игла с наркотиком проткнула кожу, максимум задела мышцу. При желании я легко отыщу в кабинете подходящие для смертоубийства подручные средства и… И чего? Убегу? Неужели все так просто?
Я огляделся. Внимательно, пристально. Интересно, откуда за мной наблюдают? Клетка для Бультерьера кажется игрушечной, но я точно знаю, что это не так, я это чувствую. Бультерьер попался, приходится признать с сожалением. Можно, конечно, ломать комедию до упора – упереться рогом, мол, я крестьянин Кузьмин, и точка. Однако стоит ли ломать комедию? Когда тебя прихватили болевым захватом, самое умное расслабиться и сделать вид, что сдаешься. Причем чем скорее, тем лучше. Иначе косточки затрещат. На столе листочки с текстом. Хотят, чтобы я их прочел? Извольте, я не гордый, ознакомлюсь с письменным предисловием к задушевному допросу.
Правое плечо почти не болело, рука сохранила подвижность. Я взял первый попавшийся листок, пробежался глазами по рядам букв и, честное слово, обалдел малость. Я-то думал, придется вчитываться в биографию С.А.Ступина и удивляться осведомленности ее составителей, я ошибался. Губы скривила невольная ухмылка. Ха! Не зря, как оказалось, совсем недавно в моей бедовой голове возникли образы солдат эсэсовцев. Абсурдное совпадение тому виной или мистическое предвидение, однако налицо факт – перед глазами распечатка цитат из работы некоего Р.Птифрера:
«…В Вевельсбурге (Вестфалия) ежегодно происходил тайный капитул, на котором председательствовал лично Генрих Гиммлер. В течение недели, в полной изоляции, присутствующие с полной серьезностью предавались духовным упражнениям и умственной концентрации (вдохновленные духовными упражнениями Игнатия Лойолы), причем все это чередовалось с трудно воспринимаемым ритмом… В зале Большого совета стоял предназначенный для фюрера трон. В двенадцати тысячах томов была собрана