Интим обнажения. Виктор Далёкий

странно подшучивать и подтрунивать, называя женихом и невестой. Хотя мы с Ниной к тому времени не слишком дружили. Меня больше интересовали бабочки. Я ловил их сачком. Меня так удивительно пленял тонкий запах их пыльцы и прозрачная структура крыльев с ажурными перегородками и тончайшими перепонками, что мне хотелось всем этим поделиться и особенно с мамой. Но она меня почти не слушала и разговаривала с родителями Нины Синюковой. Тогда в отместку на их глупый вопрос, что я делаю с бабочками, я им просто ответил: «Я их ем». И они стали уделять мне внимание, объясняя, что есть бабочек не красиво и не нужно. Я же их просто дразнил, показывая всем видом, что языком слизываю пыльцу с пойманной бабочки. Они при этом плевались, говорили, что это противно. И уже в следующее мгновение продолжали разговаривать между собой. Родители с улыбками попросили нас с Ниной взяться за руки. Сами шли за нами по дороге и я с улыбками на лицах называли нас славной парой. Мне казалось, что они знают о нашей тайне так же, как воспитатели. Потому что вскоре после того случая воспитатели наши кровати с Ниной раздвинули и вскоре переложили ее от меня в другое место. Мы шли, держась за руку, и стыдились того, что сделали прежде. Мы еще не знали, что чувство стыда и тяготение к противоположному полу ведет человека по всей жизни.

      Наша детсадовская группа являлась маленькой моделью всего общества. Там в миниатюрном виде оказались собраны все имеющиеся пороки. Я был крепким мальчиком, и брал себе для игры лучшие игрушки. Иногда я их у кого-то отнимал и после слез визави мне приходилось врать и выкручиваться перед воспитателями. Так я и продолжал год за годом делать то, что хочу, обманывать и выкручиваться. А те, кто на меня ябедничали и наушничали, тоже продолжали делать это. Позже мы выросли и поняли, что можно поступать иначе.

      Там же в детском саду я первый познал, что такое тщеславие и чего оно может стоить. На одном из занятий нам раздали пластилин для лепки. Он продавался в плоских небольших коробочках в виде продолговатых плиток с узкими бороздками, чередующимися с четкими по всей длине ребрышками. В них скрывалось такая же притягательная сила, как в плитках шоколада. Мы, дети, понимали, что их есть нельзя, но всегда хотелось не только взять в руки эти приятные и прямоугольные батончики, но и попробовать на вкус. Воспитательница нам все объяснила про пластилин и предложила из розданных плиток пластилина слепить коня. Я во всем старался быть первым и лепил коня старательно, быстро и от души. Кто-то первым слепил коня, кто-то вторым. Я слепил коня третьим. Когда я поднес его воспитательнице, она неожиданно стала меня хвалить. «Какой хороший конь! Какой красивый конь получился! – говорила она и ставила меня в пример другим детям. – Посмотрите, какого коня он слепил!..» Я неожиданно для себя возликовал. Другие мальчики и девочки приносили своих коней. Но у них кони вышли хуже, чем у меня. И я, совсем захваленный, уже смотрел на них снисходительно, готовясь находиться на вершине славы всегда. Потому что