Интим обнажения. Виктор Далёкий

только высокий, но и гибкий, хлесткий, как лоза. Когда несколько его ударов достигли цели, он просто выставил длинные руки и держал кулаками меня на расстоянии. Я кинулся ему в ноги, но он вовремя заметил мой маневр, отошел и вместо того, чтобы бить меня ногами, благородно помог подняться. «За то что, позвал меня сюда уважаю», – сказал свысока и спокойно он. Это было первое и единственное мое поражение в техникуме. Я ему ничего не ответил и мы пошли на занятия. Парня звали Женькой. Ни с кем другим я так не сдружился после, как с Женькой. Мы редко встречались. Он учился уже на третьем курсе и редко появлялся в техникуме – курсовые работы, практика на заводе. Но, когда он появлялся, то мы вставали около балюстрады на первом этаже перед раздевалкой и, облокотившись о перила, подпиравшиеся балясинами с лепниной, стояли и молчали. Он скажет слово. И мы молчим. Потом я скажу слово. И мы снова молчим. В этом был такой кайф от понимания без лишних слов, какой редко когда испытываешь. Признаться мне часто его не хватало. Женька на два года раньше кончил техникум и куда-то пропал, растворился во взрослой жизни. В конце первого курса я столкнулся в туалете с двумя королями со второго курса. Они привели меня туда, чтобы проучить. Но я их обескуражил – надел одному на голову урну с окурками, другому заехал в рожу крышкой от урны. Досталось, конечно, и самому. Тогда я еще не понимал, что – глупые дерутся, а умные смеются. И важнее выходить из сложной ситуации безударной техникой и выяснять отношения с помощью аргументов. Это приходит с опытом понимания себя. окружающих. Хотя этому бы учить ребят в школах.

      В техникуме у нас были замечательные преподаватели. На первом курсе нам преподавал теоретическую механику, а на втором и сопромат человек по фамилии Казакевич. Потом он нам преподавал сопромат. Он настолько хорошо и глубоко знал предмет и по доброму к нам относился, что мы легко усваивали то, что он говорил. Ему было около восьмидесяти лет. Голову брил наголо и держал высоко. Ростом казался выше среднего. С первых же слов этот человек нас влюбил в себя, потому что кроме безукоризненного изложения материала хорошо рассказывал разные истории. Он рассказывал нам, как они с дружками в детские годы ходили на выступления Маяковского. Этот рассказ нам нравился и мы несколько раз просили его рассказывать. Он был из тех преподавателей, которые сразу пришлись нам по душе. На первом курсе математику нам преподавал Муханой, которого все в техникуме ненавидели за требовательность к изучению своего предмета. Он жил в служебной комнате недалеко от техникума. И лаборантка, проживающая с ним в квартире говорила, что он по вечерам играет на скрипке. Около его двери в квартиру, где он проживал благодарные учащиеся техникума около звонка с табличкой кому сколько звонить, нарисовали большую муху. Эту муху время от времен кто-то стирал, но через некоторое время она появлялась вновь. Муханов был строг, сух и даже желчен. Аккуратная лысина на всю голову выдавала его характерный череп мыслителя. Он ходит чуть сгорбившись с седыми волосами