Помню, стоял кружок из парней и девчонок на улице прямо перед окнами нашего дома. Там был Игорь, блондиночка Таня, подлый Серёжка, ещё один приятель Игоря и другие ребята с хорошей репутацией. Я подошла к этому кружку и что-то сказала или спросила. Кружок замолк и сделал вид, что я не существую. Кружок не разомкнулся, не впустил меня. Я постояла неловко рядом, потом повернулась и ушла в свой подъезд. Это было началом моего социального поражения в Серебристой чаще.
Потом вдруг всё покатилось, как с огромной горы, набирая скорость и мощь. Мальчишки, с которыми я дымила, при моем приближении в лучшем случае отворачивались, а в худшем обзывались. В мгновение ока я превратилась в девчонку, с которой рядом оказаться означало стать таким же изгоем. Ну, а девицы со мной и так не дружили. Тут уж ничего нового не было. В школе появляться становилось невыносимо. Если мне удавалось затеряться с толпой приличных учеников, то я могла относительно спокойно преодолеть десять ступенек на школьное крыльцо и проникнуть в царство знаний через тяжёлую входную дверь. Но часто на крыльце стоял кружок. Опять кружок из парней и девчонок, которые не слишком любили учиться, а любили тусоваться и сплетничать. Они могли выцепить меня из толпы и обозвать при всех. Прозвище было похабное, означающее легкомысленную женщину с пониженной социальной ответственностью. Эти подростки из кружка все были популярны среди молодежи. Их мнение обо мне распространялось подобно кругам на воде. Меня могли схватить за волосы, смеясь подтолкнуть, ударить по мягкому месту. Поход в школу грозил мне как физически, так и психологически. Как-то в ответ на обзывательство я показала грубый жест в школе тому самому Сережке. Это было в вестибюле, и мой жест могли видеть другие школьники. Естественно, Серёжка был просто обязан восстановить свой авторитет. Он подскочил ко мне и схватил меня за горло. Так, что я даже приподнялась на цыпочки. Серёжка что-то прошипел мне в лицо и отпустил. Я чувствовала себя облитой грязью. Ведь меня тоже видели другие школьники, но я ничего физически в ответ сделать бы не смогла, даже если бы осмелела настолько, чтобы дать отпор. Отныне при обзываниях на меня нападала немота. Я не огрызалась в ответ так, как боялась нарваться на физическую грубость от обидчика. Не было в нашей школе никого, кто бы мог и хотел бы меня защитить. Впрочем, я и не просила никого об этом. Я затаилась и упала на дно. Думала, что так обо мне забудут. Выходила в магазин и надевала на лицо маску, которая жалобно шептала: не троньте меня! Иногда это помогало. Но был случай, который я запомнила на всю жизнь. Меня вывели за школу. Там были ребята из кружка и Танечка, о прыщах которой я однажды заикнулась. Мальчишки из кружка меня пообзывали, слегка потолкали и оставили в покое. Помню я сидела на шине, утопавшей в земле наполовину. Расстрепанная, растерянная, не соображающая, что мне дальше делать и куда идти. Была прохладная сухая осень, ясное