После того, как расчистили дверь, приободрили до смерти перепуганных официантов и прислугу, с извинениями проводили посетителей, генерал Зольмс занялся забытым покойником. Провинившиеся генералы сидели на стульях и, все как один, мрачно смотрели перед собой. Притихшие адъютанты толпились сзади.
– Так. Барон Михаэль Зингер. Безусловно, это наводит на размышления. – Генерал Зольмс поправил почти упавшее со стула тело. А это еще что? – он наклонился к полу за чем-то светлым.
– Похоже, записка, – кашлянул Мартин. – И как ее не заметили?
Ответа на вопрос не требовалось.
– Кто-то положил ее за одежду убитого, – нахмурился Зольмс.
– С ним сидел мужчина, – сказал Мартин. – Но лица я не запомнил.
– Полагаю, вы должны идти во дворец, генерал, – протянул Максимилиан. – Не буду вам мешать. Что касается меня, то я зверски хочу спать. Передайте генералу-регенту, что завтра я полностью к ее услугам, если понадоблюсь, конечно.
– Доброй ночи, ваша светлость, – наклонил голову Зольмс.
Пять высших чинов встали, угрюмо проводили герцога взглядом, и снова уселись. Выглядели они скверно. Роскошные усы Вебера обвисли, Борн постоянно ронял голову, мучительно борясь со сном. Бауэр и Фейербах с опухшими лицами пили принесенную воду с лимоном, старательно глядя в пол. Один Шредер был относительно бодр, но его заляпанная вином и едой форма и багровые воспаленные глаза делали его похожим на последнего бродягу-плотогонщинка.
– Что ж. – Генерал Зольмс спрятал записку и взял со стола стилет, которым закололи барона Зингера. – Думаю, нам всем тоже пора. Адъютанты в состоянии доставить вас домой, господа?
Генерал Вебер метнул злобный взгляд на генерала Фейербах.
– Надеюсь, – прохрипел он.
Вилайет Сэдыр, Сурида
Пальцы были в чернилах, и даже платье немного забрызгано, но это все мелочи. Гонец с письмом ускакал, и ей тоже следует поторопиться, чтобы как можно скорее увидеть отца.
–Айдын ага!
Дверь распахнулась, и старший слуга замер в почтительном поклоне.
– Он еще не пришел в себя?
– Увы, эмирын хазретлери эфенди, – развел тот руками. – Лекарь говорит, у него лихорадка. Вероятно, она вызвана раной на лице.
– У него внешность и одежда знатного человека. Нельзя, чтобы он умер. – Джайлан сердито мотнула головой и отошла от окна. – Пригласите еще лекарей, если ваш не справляется.
– Но это лучший лекарь Кадира хана эфенди, – залепетал слуга. – Он давно живет во дворце и…
– Айдын ага! – перебила его Джайлан. – Делай, как велено! Если незнакомец умрет, виноват будешь лично ты.
– Как прикажете, эмирын хазретлери эфенди, – со вздохом поклонился слуга и вышел.
Раненого