Реликварий ветров. Избранная лирика. Александр Радашкевич. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Александр Радашкевич
Издательство: Алетейя
Серия:
Жанр произведения: Поэзия
Год издания: 2020
isbn: 978-5-00165-090-4
Скачать книгу
умощённой медовой кантиленою

      сирен, плывёт в луче безвестный

      островок, где на песке размыто «мой

      родной», а после точки стёртой – «Мама».

      4. II.2000. Где-то

      «Мы боги тех, чуть угловатых…»

      Мы боги тех, чуть угловатых,

      70-х, брежневских, патлатых

      лет, щербатых зим. Наш

      воротник из чебурашки, в кармане

      шиш, но нараспашку чело, и

      взор неуязвим.

      Плели нам

      песни из мелодий, мы шли

      в душевное кино. Пусть в наших

      судеб домино козлы стучали,

      но отрыжек отчизна-тётя

      не ловила из пасти дяди

      крокодила.

      Вот сдали нашу

      стеклотару и разделили всех

      на нарах на старых, новых,

      инояких. И те, кто к янкам

      встали раком, наставят бывших

      crazy Russians визжать «яху»,

      любить нули, как перлы в каше,

      и не сипеть: «Ну-у… погоди!»

      7. IV.1996. Париж

      «Аркадия, Алиния – последняя страна…»

      Алине Солоненко, Аркадию Илину

      Аркадия, Алиния – последняя страна,

      И к ней доходит линия Дороги в никуда.

      И радужно лоснится селёдка в декабре,

      И хлещет в глотку водка, которая по мне.

      А там стихи окуривать зловоньем бытия.

      На дне земля Лемурия, а в вышних – лития.

      Тиара Исаакия с балкона вдалеке.

      Эх, сладко нам поддакивать расхристанной судьбе,

      За зорькой Колокольцева виясь в гравюрных снах,

      Пока висок уколется звездой – увы и ах.

      Алиния, Аркадия – и мы встаём на край.

      Так вот она – оказия… А, впрочем, наливай.

      23. III.1997. Париж

      На смерть Окуджавы

      Грустный армянский кузнечик в веках,

      Он отскакал прихотливыя лета

      Самой прозрачной стезёю, и где-то

      Всхлипнуло эхо в столичных дворах.

      Всхлипнула эхом в арбатских дворах

      Синяя скрипка гусарских печалей.

      Новость в Париже надысь отмечали

      В стенах, видавших шаляпинский прах.

      В церкви, отпевшей шаляпинский прах,

      В избранной пастве почти не крестились,

      Некто резинку жевал, и косились

      Те, кто в казённых потел пиджаках.

      Сразу в казённых смекнут пиджаках —

      Будь ты Цветаева, будь ты Иванов.

      В ус усмехнулся из Божьих бурьянов

      Грустный грузинский кузнечик в веках.

      14. VI.1997. Самолёт Париж-СПб.

      «За опытом бесценного забвенья…»

      За опытом бесценного забвенья

      друзья уходят в письма, в браки,

      в зелье, в альбомный глянец чад,

      в отчаянье и хладнодушье, в недуги

      и везенья, в могилы и в себя —

      из памяти и взора, от оклика и плеч

      упавших.

      По вечно непросохшим

      мостовым, вдоль ртутных рек

      недвижного заката они отходят

      в зимы… И от холмов нахохленного

      парка уже ведёт их след

      хрустящий в кристальнейшую

      бухту