Дом жреца, который вовсе и не был домом, а великолепным дворцом, находился невдалеке от храмовых сооружений. Это было одно из лучших зданий в Фивах, судя по всему возведённых не так давно. Можно предположить, что Амон был щедр к хранителю своего образа. Слону так и хотелось воскликнуть: «Египетские жрецы живут лучше, чем эллинские цари». Однако делать подобного он не стал. Не следует огорчать таких хозяев, как Менхофра. Впрочем, он мог и не огорчиться.
Войдя во двор, представлявший из себя огромную площадь, Солон долго рассматривал наружность постройки и всё, что её окружало. По эллинским меркам в таких домах могли жить только богатейшие цари, а то и вовсе боги. Во всяком случае, не жрецы. За домом располагались огромный сад, великолепные беседки, озеро, галереи и какие-то совершенно непонятные, химерические изваяния. Солон, подобно ребёнку, восхищённо присматривался к этим прелестям и только молча покачивал головой. Жрец с любопытством взирал на гостя и с довольным видом сопровождал его оценивающим взглядом. Как бы отвечая на незаданный вопрос купца, хозяин с достоинством произнёс:
– Да, здесь божественно красиво. Красота была и есть неотъемлемая часть религии и жреческого промысла. Слуге Амона, то есть мне, следует жить надлежащим образом. Во всём, что ты видишь, так же проявляется величие и влияние нашего Бога. Дух Амона везде даёт о себе знать – в храме, в небе, в жилище, в душе, в жреческом разуме.
– Особенно в кошельке, – иронизируя, сказал гость.
Менхофра ничего не ответил на скрытый упрёк, будто бы и вовсе не слышал его или в глубинах души полагал, что он к нему не имеет отношения. Но про себя сказал: «Кошелёк – важнейшее свидетельство человеческого разума, главный показатель человеческой состоятельности». Дав Солону вволю налюбоваться видом дома и окружавшими его красотами, служитель великого Бога пригласил афинянина войти внутрь. Увиденная обстановка внутри здания превзошла все ожидания гостя. Солону показалось, что дворец жреца является продолжением храма Амона, а вернее его началом. Великолепные колонны, росписи, статуэтки в точности напоминали те, которые имелись в храме. Разве что не доставало таинственных храмовых надписей.
Взирая на невиданную и неслыханную роскошь, Солон не удержался и замысловато сказал то ли себе, то ли жрецу:
– Если по сравнению с Эзопом и многими афинянами я богатый человек, то относительно тебя, Менхофра, я нищий.
– У тебя достаточно сокровищ иного рода, – незамедлительно ответил ему жрец. – Они не уступают в цене этому зданию и всему тому, что находится в нём. О таких сокровищах, Солон, мечтают многие, но купить их невозможно ни за какие деньги. Значимость их гораздо выше, нежели стоимость любой постройки. Дух ценнее и краше любого камня. Он привлекательнее,