Потом появился Марусин прадед Адам. Он споро взялся за дело, будто всю жизнь только тем и занимался, что наводил марафет на разных дикарей. Превратил меня в писаного красавца – подстриг, побелил, подкормил. Теперь я более не напоминал дикий и запущенный кустарник. Я стал настоящим деревом. Заметил и интерес, появившийся в тёмных, с поволокой, глазах моей Черешенки. Раньше-то я был для неё соседским мальчишкой, рубаха-парнем, но никак не кавалером. Эх, как бы Адаму рассказать, думал я тогда, чтобы он пересадил ко мне Черешенку? Рядом с ней места маловато. Я не помещусь. Окреп, поздоровел. Всё, благодаря Адаму. А вот со мною рядом места достаточно двум одиноким сердцам!
Кстати, про Адама – интересно. Он ведь часовщик. Всю жизнь копался в тонких механизмах, умел к ним прислушаться, да понять что к чему. Очередь из желающих починить свои гласхютты, омеги и буре выстраивалась до самых до ворот. Но, шептались люди, Адам того стоил – вылечивал любой механизм. Может и ко мне прислушается?
Раннее – раннее утро
Девочка
Проснулась сегодня рано. Солнечный лучик, единственный, но тёплый и сильный, упал на подушку. Прошёлся по ней важно, неторопливо. Подумал, что я не вижу его. Но ведь я уже проснулась. Только ресницы позволяют мне подглядывать за ним. Какой смешной! Он будто не может меня найти: ходит по подушке, бродит, ищет: перескакивает со складки на складку, золотит высунувшиеся из подушки перья, прыгает, подрагивает, крутится. Обещает мне тёплый день. Я люблю тепло. Даже жару люблю. А еще люблю смотреть на солнце через специальное чёрное стёклышко. Тогда солнце превращается просто в оранжевый круг. И глазкам не больно. А иногда я смотрю на него через толстое зелёное или синее стекло и тогда солнышко меняется: зеленеет, синеет или краснеет, будто стесняется.
Я люблю солнышко, мы дружим. Оно бережно касается моих рук и лица. Не жжётся. И я готова лечь на тёплую землю и, словно змея или кошка, греться под его лучами.
Наконец, лучик нашёл меня и залез мне на нос. Стало щекотно, я громко чихнула. Потом еще раз. И еще!
– Прекрати меня щекотать, солнышко! – прошу я, смеясь. – Я уже встаю!
Мама уже приготовила завтрак. Яичница мне напомнила утреннее солнце. Оно иногда такое же жёлтое и мягкое на ощупь. Но это днём, когда жарко. Утром же солнышко напоминает мамин домашний сыр. Мама готовит этот сыр сама, кладёт его в синюю пиалу1 и делает глазки и ротик из маленьких гвоздичек. Тогда сыр становится похож на доброе