Гость наклонился к торговцу и принюхался, как будто удивлённый его запахом. Я не поняла, понравился ему этот запах или нет. Но это был тот редкий случай, когда Гость проявил интерес к чему-то, кроме молока.
Торговец рассмеялся.
– Ну и ну, какой у тебя уродливый крошечный братик! Он нюхает меня совсем, как щенок, а не как человеческий ребёнок.
Я нахмурилась. Его слова задели меня за живое. Он наверняка с первого взгляда понял, что Гость не имеет ко мне никакого отношения.
– Он мне не брат.
– Ну ладно… Если он тебе не брат, так кто же он?
Не желая признаваться в том, кто такой на самом деле Гость, я сказала:
– Какие-то бродяги оставили его в нашем саду.
Торговец принялся внимательно разглядывать Гостя. При этом он наклонился так низко, что Молли подумала, что сейчас он начнет обнюхивать подменыша.
– Он не похож на бродяжьего ребёнка.
– Возможно, поэтому они и бросили его здесь. – Высказывания торговца уже начинали меня злить. – Он такой уродливый, злой и противный, что они не захотели оставить его у себя, да и я тоже не хочу.
Гость посмотрел на меня жёлтыми глазами, как то за ним водилось, и тогда старик сказал:
– Похоже, он любит тебя больше, чем ты его.
– Он никого не любит, да и вам что до этого? – Фыркнув, я зашагала обратно в дом и даже не оглянулась на торговца.
– Значит ли это, что тебе не нужны ленты, бусы или цветы? – бросил торговец мне вслед.
Вместо ответа я захлопнула за собой дверь. Кинув Гостя в колыбель, я подбежала к окну и выглянула наружу. И увидела лишь спину уезжавшего прочь торговца. Я хотела купить ленты и бусы и букетик для мамы, но торговец был слишком любопытен, и сам он, и его перо в шляпе, и его хитрые глаза. И, если честно, у мамы не было денег, чтобы тратить их на безделушки.
В тот день к нам пришла бабуля Хеджпат. Прежде чем она переступила порог и вошла в дом, я юркнула наверх и спряталась на чердаке. Я не желала видеть её или слышать, что она мне скажет, но хотела подслушать, что она поведает маме. Я лежала плашмя на полу, прижавшись ухом к отверстию в доске от выпавшего сучка.
– Я принесла ещё целебного эликсира, чтобы укрепить твои силы, – сказала бабуля. – Он ведь помогает тебе, Агнес?
– Мне поможет только одно, – ответила мама, – я хочу снова взять на руки Томаса.
Бабуля пробормотала что-то невнятное, а мама сказала:
– Видишь, как он вырос? Разве я не была добра к нему? Разве не была ласкова?
– Ты была более чем ласкова, более чем добра, – заверила её бабуля.
– Тогда скажи мне, почему они не приходят за ним? Моё молоко нарастило жирку на его кости и сняло его с моих костей. Сейчас он почти не плачет. Он спит всю ночь и просыпается лишь на рассвете.
– Но он не говорит, не ходит и даже не встаёт сам, как то положено подросшему ребёнку.