– Андрей Николаевич, – обратился он к полковнику. – Пацан чуть не обосрался только что, хватит с него на сегодня. К чему такие строгости? Разрешите, я его сам отведу?
За «обосрался» я, конечно, обиделся. Уж после двух попыток меня пристрелить простое упоминание о каких-то опытах до такого меня довести не могло. Но немного струхнул, этого было не отнять.
Ткаченко махнул рукой, давая понять, что не возражает, а Зайцев, всё ещё смеясь, обратился ко мне:
– Не бойся, шутим мы так. Петрович – начальник нашей исследовательской лаборатории. Все опыты – это анализы да полное сканирование организма. Не больно и не опасно. Пойдём!
Зайцев привёл меня в местный госпиталь, в лаборатории которого мне действительно сделали несколько обследований да взяли кровь. После чего поместили в уютной одноместной палате и накормили ужином.
«Ну что ж, не тюремная камера, уже хорошо», – подумал я, растянувшись на удобной кровати.
Понимая, что бежать оттуда смысла не было и, осознавая, что жизни моей пока ничего не грозило, я решил выспаться. Может, это было и глупо, но какие ещё у меня имелись варианты? Поспать, а потом на свежую голову всё ещё раз обдумать, было наиболее правильным решением. И единственно возможным.
Спал я, судя по всему, долго, а разбудил меня звук открывающейся двери. В палату вошёл Зайцев с двумя конвоирами.
– Вставай, пацан! – весело произнёс капитан. – Получили мы результаты всех твоих обследований, да ещё из головного кое-какую информацию. Не представляешь ты для общества и государства никакой ценности, а потому дальше ожидать решения своего дела будешь на общих основаниях.
– Это как?
– Не как, а где! В СИЗО!
Не дав опомниться, меня вывели из палаты, а затем на улицу и отвели в здание, стоявшее напротив госпиталя. В нём, видимо, и было то самое СИЗО. Меня закинули в небольшую камеру, в углу которой сидел щуплый паренёк в тёртых джинсах, поношенной толстовке и грязной бейсболке, надвинутой на самые глаза.
Едва я вошёл в камеру, паренёк испуганно посмотрел на меня и после этого не отводил взгляда. Мне это показалось смешным.
– Ты чего так на меня смотришь? Не бойся!
Я прилёг на нары и услышал в ответ:
– А я и не боюсь!
Голос показался мне странным, довольно высоким, будто пацан «косил» под женщину.
«С кем это меня посадили? Вот теперь я реально боюсь», – больше желания разговаривать со странным пареньком у меня не возникало.
Так мы и просидели молча весь день. Вечером принесли ужин, к слову, для такого места неплохой. Пацан съел едва ли половину своей порции, а когда я смёл всё, что было у меня в тарелке, он сказал:
– Если не наелся, и не брезгуешь, можешь моё доесть. Я аккуратно ела.
«Ела? Девчонка, что ли? – неожиданная догадка пронзила мозг. – Вот я придурок! Полдня остерегался непонятного пацана, вместо того, чтобы