Я снес тогда все остальные вещи в блокгауз. Начинало уже смеркаться. Пока я варил ужин, мой старик хлебнул разочек или два из кувшина и таким образом маленько согрелся, а затем принялся опять ругаться. Он пьянствовал уже и в городе, как называли из вежливости нашу деревню, и пролежал целую ночь в водосточной канаве. Благодаря этому на него стоило посмотреть. Человек, коротко знакомый с Библией, мог бы принять его за недоделанного Адама: он со стоял, казалось, целиком из глины и грязи. Каждый раз, когда спиртные пары начинали разбирать папашу, он обыкновенно принимался бранить на чем свет стоит правительство. Так и теперь он объявил:
– И это еще называют правительством!!! Потрудитесь только взглянуть на него и посмотрите, что это за мерзость. Вот, например, хотя бы наши законы! Они годятся только на то, чтобы отобрать от отца родного его сына, – ребенка, воспитание которого стоило Бог весть каких хлопот и издержек! И вот, когда этот малыш начинает подрастать, так что может кое-как работать и служить отцу хоть маленькой подмогой, закон отбирает его прочь и оставляет беднягу отца без всякой поддержки. И это называют правительством!!! Мало того!!! Закон стоит за старого судью Татчера и помогает ему лишать меня законной моей собственности! Вот каковы наши законы!!! Человек с капиталом более шести тысяч долларов должен, благодаря им, сидеть, с позволения сказать, в такой конуре, как этот блокгауз, и разгуливать в платьях, при личных какому-нибудь одичалому кабану! Нечего сказать, хорошее правительство. Понятно, что