Девчонка тем временем легла на кровать и, перевернувшись на другой бок, уткнулась лицом в подушку. Наверное, снова ревёт.
Я не смог сдержать вздоха, который сам собой вырвался из моей груди, и, оставив черта в отсеке, направился по длинному коридору к камере.
Камера и отсек находились на приличном расстоянии друг от друга, так что, преодолев коридор, я прошёл ещё несколько лестничных пролётов, прежде чем оказался в нужном месте. Лифт, к сожалению, все эти пролёты между собой не соединял – таков уж отдел для демонов нижнего уровня.
Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул в образовавшуюся щёлку. Девушка находилась всё в том же положении и не шевелилась.
Я вошёл. Нда, человеческие вкусы своеобразны. Им нравится всё такое светлое, роскошное. Наверное, именно поэтому большинство наших камер для Безгрешных оборудованы подобным образом. Весьма печально, потому что привыкшим в темноте демонам здесь, в комнате с этим ярким светом, делать нечего. А из Безгрешной информацию выпытывать придётся. Я по-хозяйски присел на диван, осматриваясь по сторонам, а потом взглянул на Безгрешную.
– Почему ты ничего не ела?
Она молчала. «Что ж, довольно очевидная реакция», – пришло мне в голову. Обыкновенно жертвы либо кричали от ужаса и бились в истерике, либо брали на себя обет молчания, который, как они считали, они выдержат несколько месяцев и отгородятся таким образом от демонов. Не выдерживали.
Я вздохнул, поднимаясь, оправляя складки на пиджаке. Была бы моя воля, я бы тут же залепил ей пощёчину, но людей, как известно, либо пугай, либо искушай, – а первый вариант мне явно не подходил.
Субтильная душонка присела на кровати, по-прежнему молча и не отрывая от меня взгляда. Либо она никогда в жизни не видела демонов, либо ищет, чем можно прогнать меня из камеры. Возможно и то, и другое. Но она молчала. Эта тишина уже так начала меня раздражать, что я с тихим рыком раз-другой прошёлся по камере, затем снова обернулся к ней.
– Ты считаешь, можешь напугать меня своим взглядом? – тихо произнёс я, исподлобья наблюдая за изменяющимся выражением её лица. – Как бы не так, – я резко приблизился к ней, чего Безгрешная, очевидно, не ожидала и, едва слышно вскрикнув, отстранилась от меня прямо к спинке дивана. – Я почти физически ощущаю твой страх; чувствую запах пота, струящийся по твоему лицу; слышу, как, чуть ли не выскакивая из груди, колотится твоё сердце, – я прекратил мерное рычание в голосе и медленно перешёл почти на шёпот. Это не помогло. Она продолжала дрожать. Я выдохнул, закрывая глаза и прогоняя от себя минутное раздражение, а потом почти спокойно продолжил: – Если ты совсем не будешь есть, твой организм загнётся, и следующие несколько дней ты будешь испытывать нестерпимые непрекращающиеся боли, – она вперилась в меня как сумасшедшая, в то время как я спокойно продолжал: –Твой повседневный сон превратится в сущий кошмар, а уже совсем скоро ты вообще потеряешь