Срисовывая неизменную в мозгу картинку, я вспоминал мои первые шаги в изобразительном искусстве. Когда мне было 12 лет, бабушка всерьез задумалась о моей внешкольной жизни. Я проводил много времени за компьютером, играя в стрелялки с друзьями по сети. Ей казалось, что портиться не только мое зрение и усугубляется сколиоз, а еще детская психика извращается кровью и страданием, которые исходят из экрана. Как я говорил ранее, моя бабушка была учительницей, преподавала украинский язык и литературу. Повезло мне (хотя не уместно рассматривать в этом случае фортуну, потому как все было решено с того момента, как я прочитал первое слово) учиться в той школе, в какой она работает. Долго бабушка общалась с учителями на счет меня, все выискивала мои таланты. Физрук только и делал, что критиковал меня. В младших классах жаловался бабушке на то, что я балованный, позже он заявлял: «Хиленький он, пусть на лавочке сидит. Дети смеяться не будут, да и мои нервы целее будут». С тех пор мое одиночное пребывание в тени сверстников стало стилем жизни. Лишь Нонна Леонидовна, учитель по изобразительному искусству, не раз говорила бабушке, что у меня талант к рисованию. Соответственно она дала совет отдать меня в художественную школу. Бабушка на радостях, что, наконец, нашла применению моему свободному времени, послушалась совету, и уже со следующего дня в компьютер я играл только по выходным. Художка стала для меня в прямом смысле вторым домом. С понедельника по пятницу все пять лет я мчался туда, убегая залечивать раны, которые причиняла мне обычная школа. Безусловно, заслуга в моем рвении к постоянному посещению художки лежит на плечах учительницы, которая там работала, Ирины Альбертовны. Конечно, она не была улыбающейся тетушкой и не раздавала конфеты за хорошие работы. Ирина Альбертовна имела авторитетный вид, несмотря на свой маленький рост. Очки предавали ее лицу строгий вид, но сама никогда не повышала на кого-то из моей группы голос. Даже, когда по ее лицу была видна усталость от просмотра картин некоторых бездарных личностей, она по-доброму с вздохами помогала придать хоть какой-то красоты. Из всех учителей, которые пытались меня чему-то научить, эту я хочу помнить всегда.
Всего два часа мне понадобилось, чтобы закончить картину. И вот на холсте можно было увидеть семью: муж, жена и две их дочки. Во время написания картины я даже не обратил внимания на персонажей. Только готовая работа заставила меня включить мозги.
«Книжонка захватила контроль надо мной», – сказал я в голос совершенно серьезно.
Мне действительно было страшно, особенно, когда я смотрел на книгу. Чувства уже тогда подсказывали, что с каждой перевернутой страницей кошмар будет усугубляться. Свою интуицию я, как всегда, не послушал. Безусловно, большей чуши и не может быть, как давать любопытству верх после вчерашних событий. Но продолжение хотелось узнать, потому что только оно могло прояснить ситуацию.
«Я