– Фаф… эфо… беф… фофера? – не в силах перестать жевать, с набитым ртом спросила она. Попробовала запить бутерброд чаем, но отпрянула, обжигая губы.
– Да ты совсем голодная! Ты ешь давай, ешь. А я расскажу. И сам выговорюсь, и тебя предостерегу.
Дед вздохнул и уселся за стол. Поля доедала третий бутерброд, чувствуя, как голод отступает. А любопытство и интерес к странной жизни деда отодвинули на второй план даже неприятности. Дед, устроившись поудобнее, отхлебнул чай из большой белой кружки с надписью BОSS и начал рассказ.
Оказалось, что ещё недавно, несколько лет назад, он был не просто Михей, а Михаил Алексеевич Потапов. Успешный и известный предприниматель. Занимался строительством детских площадок. Свой цех, большое производство, много людей в управлении. И всё шло отлично, пока его доходы не стали интересовать некоторых стоящих высоко у власти людей. Но ещё больше доходов этих господ интересовала земля, на которой дедово дело стояло. Завод по производству качелей да каруселей был добротный, места много занимал. А земля в мире энергии и цифр стоила безумных денег. Землю под завод ему оставил ещё его отец, который тоже занимался строительством игровых комплексов, как и его дед и дед его деда. Семейное предприятие было основано более ста лет назад. Разработаны свои технологии и схемы производства. И детские площадки под торговой маркой «Потапыч» пользовались спросом, дети любили их за удобство, а родители – за качество.
В тяжёлый год ДЦР завод Потапова предлагали выкупить за огромные деньги, а производство – закрыть.
– Людей выгнать на улицу, дело семейное под откос пустить! – негодовал Михей, стуча кулаком по столу. – Сулили мне деньги большие, всю жизнь, говорили, жить как король будешь и работать не надо! А люди, что люди? Люди тебя не прокормят!
Дед утёр выступившие слёзы, то ли злости то ли обиды, и продолжил рассказ.
Получив отказ от предложения, чиновники пошли другим путём. Началась цифровая революция, всех людей посчитали, присвоили личный код и всю собранную информацию внесли в единый список. А когда вносили, данные Михаила Алексеевича чудесным образом не учли. Нет у человека цифрового кода! Не идентифицируется он никак! А нет кода – нет человека. Ни еду синтезировать, ни сделку совершить. Даже в тюрьму не сажают, так как не могут определить, кто он. Когда после Дня Цифровой Революции все пошли на обязательное кодирование, так называемую «оцифровку личности», его тоже проверяли, но попросили обратиться за кодом позже. А позже выяснилось, что Михаила Алексеевича Потапова не существует. Завод его по документам давно принадлежит одной крупной частной компании, управляет там совершенно другой человек, и все бумаги давно оформлены на него. Вот так за несколько дней Михаила Потапова стёрли из нового цифрового мира. Будто ластик взяли и до белого