Не дав ей возможности прийти в себя, Александр заломил руки помощнице кивернита и потащил к крыльцу. Она попыталась брыкаться и даже взревела, однако была вынуждена признать своё поражение.
Швейцарец подобрал золотистые пистолеты и, еле сдерживая дрожь, помчался внутрь коттеджа. В помещении оказалось не столь тепло, как ожидал Дивеллонт. То ли владелец экономил на энергии, то ли мороз на улице был излишне сильным, но пришлось искать дополнительные средства для обогрева. К моменту, когда Молохов приволок побеждённую Гертруду в гостиную, он обнаружил своего иностранного напарника в куче покрывал. Сверху тот пытался закутаться в медвежью шкуру, которая до этого украшала пол.
– Я б-больше ник-куда с т-тоб-бой не п-пойду, – стуча зубами, заявил замёрзший бес и улёгся на широкий диван.
Даже «монахиня» посмотрела на него с долей удивления, пока желтоглазый привязывал её к стулу.
– На что вы тут рассчитываете? – усмехнулась женщина, периодически бросая взгляд на тёмную лестницу, ведущую на второй этаж. – Через полчаса мне позвонят, и если я не отвечу, здесь будет целый отряд монахов…
– Таких же христовых братьев и сестёр, как и ты? – парировал Молохов, привязывая копыто своей пленницы к ножке стула. – Где Стёпка-то?
– А ты сходи и поищи, – улыбнулась Гертруда.
При комнатном освещении её лицо казалось пугающим. Оно блестело, точно слиток золота, при этом в уголках рта и вокруг век чернели трещинки. Значит, «инокиня» всё-таки пользовалась какой-то косметикой, покрыв себя густым слоем декоративной позолоты.
Дивеллонт продолжал дрожать, спрятав цветные рога под плотным покрывалом. Несмотря на несколько слоёв ткани и меховую шкуру, его не покидал озноб. Так он ещё ни разу не замерзал, хотя на вершинах Альп температура порой опускалась гораздо ниже.
Обстановка в доме казалась простенькой. У входа в зал стоял небольшой стол, накрытый цветастой клеёнкой. Вокруг него темнели деревянные стулья. Между двумя широкими окнами светлел буфет, наполненный всякой посудой. Напротив растянулся диван. Единственной примечательностью здесь можно было считать лишь люстру. Состоящая из множества мелких стеклянных деталей, она наполняла тёплым светом всё помещение.
Осознав, что находится в гостиной чужого дома наедине со связанной «монахиней», бес растерялся. Женщина сверлила его неприязненным взглядом. Желтоглазый, судя по всему, отправился за хозяином коттеджа.
– Ничего личного, – сказал Пенор и только после этого вспомнил, что продолжает разговаривать на немецком. – Ми не ожидайт тебья в етом место.
Гертруда