Но была одна нестыковка в маминой версии отсутствия папы – он всегда присылал мне письма из поездок. Я бережно складывал полученные письма в оранжевую жестяную коробку от печенья. Кроме самих писем внутри конвертов я находил маленькие предметы – листочки, засушенные цветы, крошечные ракушки. Он начал отправлять мне письма еще до того, как я мог сам их прочесть. Но даже тогда мне было важно рассматривать конверты с самыми разными марками, иногда потертые, немного грязные, но всегда долгожданные и приносящие радость. Мама говорила:
– Смотри, что у меня тут. Танцуй! – Почему-то она думала, что при получении письма обязательно надо танцевать, и я танцевал и прыгал от радости на совершенно добровольной основе. Просто не мог усидеть на месте.
Все эти письма я храню до сих пор. Вот, например, одно из них, отправленное отцом с Камчатки. В тот год мне исполнилось 4 года. На белый квадратный конверт наклеены три маленькие марки и одна подлиннее. Внутри сложенный лист бумаги, выдранный из его толстого блокнота с черной обложкой. Письмо написано крупными печатными буквами. Совсем короткое. Я представлял себе Камчатку как опасную планету, где папа с сумкой наперевес пробирается к морю, перепрыгивая с одного камня на другой, чтобы не упасть в горячую лаву. Кроме письма в конверт был вложен еще засушенный и потерявший цвет от времени цветок орхидеи. О том, что это орхидея, я как раз и узнал из письма:
Сынуля, это я, твой папа. Шлю тебе привет с Камчатки. Посмотри на свою карту на стене – справа, почти в самом конце есть полуостров, как капля, вытянувшаяся перед тем, как упасть из крана – это Камчатка.
Камчатка окружена морями, а внутри горы и вулканы, из-под земли бьют гейзеры. Выглядит все удивительно красиво.
Я вложил в конверт розовый цветок орхидеи – скрученник китайский. Он растет около горячих источников, и никто не знает точно, как он тут оказался.
В мире так много удивительных историй.
Обнимаю тебя. До встречи.
В 5 лет я перестал получать письма, а отец так и не появлялся. После приезда бабушки и дедушки, ознаменовавшегося мамиными криками и разбитой вазой, мама сказала:
– Все, не спрашивай меня больше, он уехал и больше никогда не вернется. Мы с тобой теперь одни.
Спрашивать я перестал, но писем все равно ждал, как и лета у бабушки с дедушкой, но ни того, ни другого не случалось. Жизнь шла своим чередом. Пока в 9 лет отец не вернулся, чтобы забрать меня на лето в «Убежище».
Глава 3
Городок, в котором я проводил лето, был типичной расформированной военной частью: довольно большая площадь в центре с непрерывно работающим через громкоговоритель