– Точнее, его ближайшие к Террене пределы, – пояснил он.
– Вы изменились, – только и ответила девушка.
– Я не люблю, как мои братья, постоянно летать под потолками. – Старик пожал плечами. – А это, – добавил он и коснулся своей бороды, – сущий пустяк, доблестная Адоэль.
– Вы сказали, что ваш мир – это Хаос. Как такое возможно? Я полагала, что Террена надежно защищена от него, а главной опасностью для нашей реальности является Бездна.
– И да, и нет. – Эон говорил непринужденно, сопровождая речь активной жестикуляцией. Это было так не похоже на то, с какими каменными лицами он и его братья вели диалог прежде.
– Поясните! – потребовала Адоэль.
– Боюсь, слов для этого может оказаться недостаточно. Но… так и быть. Когда мы с братьями осознали свое существование, Террена была уже сформирована, и да, она имела непроницаемую защиту от первозданного Хаоса. Но только не здесь, не на этом клочке пространства. Мы не знаем почему, но в этом небольшом мире граница меж двумя началами была так тонка, что Хаос со временем мог легко прорвать ее, и тогда под его напором рухнули бы все миры.
И поверь, Адоэль, никакие твари Бездны не сравнятся с той мощью, какой обладает сила, лежащая за пределами нашего мироздания. Бездна же… она как отражение Террены, ее темная сторона. Она враждебна для обитателей миров, но без них существовать не сможет.
– Тогда зачем Зверю пытаться уничтожить наш мир?
– Почему бы тебе не спросить это у него при встрече? – усмехнулся Эон. – Мы с братьями стали хранителями этого места. Обладая властью над самим временем, мы закольцевали его, заставив каждый следующий миг повторять предыдущий. Это никак не влияет на живых существ, но изменяет созданное Абраксасом пространство до неузнаваемости. Однако Хаос, Адоэль, это слепая мощь, рвущая и крушащая все на своем пути. Он просачивается через установленный нами барьер, постоянно изменяя это место, как и нас с братьями.
– Поэтому вы не можете покидать этот мир?
– Совершенно верно. Точнее, можем, конечно, но ненадолго и не все вместе. К тому же на нас действуют некоторые… ограничения. Подозреваю, что создал их сам Абраксас. Таким образом, мы можем направлять свою силу исключительно на созидание или разрушение. Стоит нам отступиться от единожды принятого решения, и мы попросту перестаем существовать.
– Вы не можете никого убивать. – Адоэль вспомнила слова Эонов.
– Не только убивать. Даже привлечь смертных к борьбе со Зверем нам дозволено лишь с их согласия. Теперь понимаешь, Адоэль, каково наше положение? Если ты все еще думаешь, что мы несправедливы по отношению к Защитникам, которые жертвуют своей жизнью ради общего блага, то подумай, каково живется нам с братьями, застрявшим в этой башне до конца времен?
– Я… понимаю.
– Сомневаюсь. – Эон горько улыбнулся. – Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы вести идеологические диспуты.
– Тогда