Летчик хотел, что-то сказать в свою защиту, но каждый раз остро отточенный кончик штыка, прерывал в зародыше его благородный порыв.
– А второй где? – продолжал бушевать Кузьма, – Опять с бабами?
Наверху раздался шум, визг, звон битого стекла. Кто-то выпрыгнул из окна и шустро побежал к лесу. Стоявший ближе к окну стрелец распахнул окно и вскинул винтовку.
– Не надо, – негромко сказал князь, опуская рукой ствол, – пусть живет.
Честно скажу, я был поражен, таким внезапным великодушием к заговорщику, но тут со второго этажа спустились стрельцы. С собой они тащили еще одного мужика в кожаных галифе, но без сапог.
– Князь! – заорал он, как только увидел Кузьму, – Спасайся! Измена! Стрельцы взбунтова… – Окинув взглядом комнату, он не стал заканчивать фразу.
– Кто тут взбунтовался, я лучше знаю. – сказал Кузьма. – И кто изменил мне, тоже. – князь снова глянул в окно. Прыгун со второго этажа уже почти добежал до леса. – Ох, и отчаянный ты парень, Уточкин, ведь это Клавка, кузнецова дочь. Ведь врежет тебе кузнец, когда узнает. А рука у него тяжелая…
– Я может, жениться на ней собираюсь! – начал обиженно оправдываться Уточкин.
– Знаю я эти «жениться», – отмахнулся рукой князь – если собрать всех девок на которых ты собирался «жениться», то получится гарем больше, чем у султана Абдуллы Туркестанского. Впрочем, теперь это уже все равно, быть твоей Клавке соломенной вдовой!
– Это почему? – быстро спросил Уточкин.
– Да потому, что жить тебе осталось немного, – охотно пояснил князь, – сейчас выведем тебя на свежий воздух и … в расход.
– За что? – заорал Уточкин, – пытаясь вырваться из лап стрельцов.
– За государственную измену! – подняв указательный палец, вверх сурово сказал Кузьма и жестом приказал стрельцам выводить задержанных из терема.
Вот оно какое средневековое правосудие – стремительное и беспощадное. Никаких адвокатов, никаких «вы имеете право хранить молчание», «все, что сказано, может быть использовано против Вас». Зачем тратить зря время и чернила на составление протоколов и подписание приговоров. Но, честно говоря, я думал, что все это там на Западе. А наши, русские, князья не такие. Они высокогуманные, мудрые, прозорливые и милосердные. И вот вам – пожалуйста.
Князь милосердно поставил двух летчиков спиной к солнцу (чтобы не светило перед смертью в глаза) и построил стрельцов в ряд.
– Обалдеть, – сказала Кейси. – Надо что-то делать.
С этим я был согласен. Нельзя расстреливать людей, основываясь на голых умозаключениях. Надо хотя бы допросить, выяснить скрытые пружины, организаторов, Серых Кардиналов…
– Товсь! – скомандовал князь стрельцам.
Стрельцы вскинули винтовки…
Расстрел в этих краях вещь новая. Обычно здесь рубят головы или вешают – в зависимости от знатности рода и тяжести вины преступника. Но расстрел – это ( с точки зрения местных жителей) бессмысленный