Думаете, западный рубеж, представляет собой неприступную каменную крепость, с глубокими рвами полными голодных плезиозавров и крокодилов, с нашпигованными новейшими артиллерийскими системами фортами, дотами и дзотами один вид которых заставлял врага задуматься о тщетности всего сущего? Какое там!
Раскинувшийся перед нами городок со странным названием «Кузькин» был способен вызвать только мысли о бесполезности обороны этого действующего памятника древнерусского зодчества. Застывшая на высоком холме старая, посеревшая от времени, бревенчатая крепость давно уже (очень давно) нуждалась в капитальном ремонте. На слегка покосившемся шпиле княжеского терема сидел нахохлившийся петух. Его перья в лучах заходящего солнца тускло отливали золотом. И только голубой, слегка облезший купол небольшой деревянной церквушки намекал, что для нарождающейся лакокрасочной промышленности здесь еще не все потеряно. Вокруг стен крепости, вместо неприступных бастионов и грозных фортов в живописном беспорядке расположились такие же серые избы, лабазы, амбары, сараи и другие хозяйственные постройки неизвестного мне назначения. В вечернем небе, на фоне лениво выползающей из-за горизонта луны весело кувыркались два самолетика, отрабатывая противодраконьи развороты и маневры уклонения от высотных шаровых молний. Звук моторов гармонично вплетался в остервенелые рулады сверчков и сладкоголосое пение только что проснувшихся цикад.
Вся эта пасторальная картинка и архитектурная анархия отражалась в водах довольно большого озера. Озеро с видимым удовольствием транслировало патриахально-живописный пейзаж всем желающим, даже не пытаясь спрятать её под клубами вечерней дымки. Лишь временами всплески крупной рыбы портили идеальное водное зеркало. Но, на мой взгляд, это только дополняло пасторали особого шарма.
Тамаре на все эти пейзажи было глубоко наплевать. Пока мы с Кейси, как зачарованные любовались неброской красой средней полосы России, печка не снижая скорости подлетела к крепостным воротам, таким же старым и антикварным как и все строение и со всей дури долбанула в них рогами. От треска и грохота громко закаркала стая дремавших на башне ворон, проснулся дежурный караул и посыпалась нам на головы деревянная труха.
Над воротами вспыхнул фонарь, а из бойницы угрожающе высунулось дуло. К моему удивлению, это был пулемет, а не какая-нибудь, более соответствующая архитектурному стилю, пищаль или аркебуза.
– Чего ломишься на охраняемый объект! – грубо заорали со стены, нервно клацнув затвором. – Жить надоело? Если надоело, тогда, стукни еще разок!
– Это тебе жить надоело, дармоеду! – гневно прогрохотала печка. – Я тебе сейчас так стукну! Отворяй ворота! Или ослеп?
– Не ослеп.