Ты знаешь, все пройдет. Пройдет и это…
Не ставлю крест, надеюсь, что ей повезет под ветром,
Хоть маловероятно, но я помню: падать ей три километра.
«Город больших возможностей, больших проблем…»
Город больших возможностей, больших проблем,
Город больших надежд и разочарований.
Город злой порой, он нравится не всем,
Разве что любителям вечных испытаний.
Город бетона и машин, город науки,
Город открытых казино и газировок.
Город парковок, КГБ, тянущих руки,
Город боли, счастья, передозировок.
Город зла, кощунства, город постов, молитв,
Город промышленных гигантов века.
Город доброты и заказных убийств,
Город для животного, для человека.
Город шума, пыли, город контрактов.
Город слишком крупный, город слишком мелок.
Город нужных и нежелательных контактов,
Город оригиналов, город подделок.
Город сейфов, денег, город перспектив,
Город для бомжей, город для любого.
Город музыкантов на любой мотив.
Город – место дьявола и место Бога.
Город супермаркетов, город развлечений,
Город фитнес-центров и алкоголя.
Город церквей, больниц, город заключений,
Город проституток, город сверхъконтроля.
Город быдла, город нищих бизнесменов,
Город крепко вжатых в голову скоб.
Город достойных, город спортсменов,
Город серой массы, город калейдоскоп.
Город встреч, разлук, противостояний,
Город мира и военного бинокля.
Город грязи и город расстояний,
Город то любим мной, то навеки проклят.
«Границ априори нет …»
Границ априори нет —
Ты сам себе строишь козни,
Ты сам себе роешь ямы.
Страницы прожитых лет
Становятся опытом поздним.
Тот опыт – одни изьяны.
Сбегающих вникуда
То ропот, то топот ног
Покажет, как кто-то смог,
Скатиться через года
С человека до обезьяны.
Он скажет «не повезло»
И молча уставится в пол.
А ты не глупи, в начале пути
Думай своей головой
И не будь ослом.
Спроси перед тем, как идти,
Спроси себя: кто я, кто?
Что нужно сейчас? Что потом?
Важнее добро или зло?
Остаться или уйти?
Есть выбор, и не рандом,
Каким все связать узлом!
«Да будут преданы огласке все строки этого прощального письма!..»
Да будут преданы огласке все строки этого прощального письма!
Пишу тебе, мой друг, тебе-тебе! Признателен тебе буду надолго и весьма,
Если читать возьмешься, и, более того, хоть что-то попытаешься понять.
Мне двадцать два. С тобой я говорю давно. Когда я начинал, то думал – не унять,
Однако я сдаюсь. И огорчен,