Букет из нарциссов. Надежда Гершельман

появилась кошка. Я очень сильно привязалась к этому меховому комочку. Во мне было очень много любви, которую я с радостью обрушила не нее: любить мужа я не могла, а детей у нас с ним, к счастью, не было. В тот злополучный день я взяла кошку на руки, но ей совсем не хотелось хозяйских объятий. Она начала вертеться и махать лапами. В какой-то момент, отпуская ее, я приблизила лицо на опасное расстояние, и лапа с выпущенными когтями задела меня. Я подошла к зеркалу и увидела под правым глазом вырванную полоску кожи. Зная, что в перспективе это станет шрамом, я заплакала. Винить кошку я не видела смысла – виновата была лишь я. Не следовало опускать лицо, когда зверь был явно недоволен моим присутствием. Я достала обеззараживающее средство, ватный диск и начала промывать рану. В. был в кухне и услышал, что я плачу.

      – Что случилось? – крикнул В.

      – Кошка мне лицо поцарапала, я сама виновата. Просто больно немного и шрам останется, наверное… – ответила я.

      – Ну и хули ты ревешь? Заживет! – в голосе В. слышалось сильное раздражение. Матерные же слова в общении со мной давно стали нормой.

      Я молчала. Кровь остановилась, я заклеила лицо пластырем и пошла выкинуть ватный диск. В. увидел моё заплаканное лицо, я встретилась с ним глазами и направилась к мусорке. А дальше я помню все как в замедленной съемке. В. молча вскочил с диванчика в кухне, метнулся в комнату, и я услышала громкий и полный боли кошачий крик. В. схватил кошку за шкурку на спине (не за холку, именно за спинку) и, зажимая ее в кулаке, пошел в кухню. Я кинулась спасать животное.

      – Что ты делаешь?! Отпусти ее!!!

      В. игнорировал мой крик и попытки отобрать у него орущую от боли кошку. Он молча взял большой кухонный нож и пошел в коридор. Если честно, я не успела даже ничего подумать. Я лишь отчетливо понимала, что сейчас он ее убьет. К тому моменту я слишком хорошо знала В. и на что он был способен. Я бросилась за ним в коридор, практически повисла у него на руке и кричала, чтобы он отпустил животное. В. в ответ начал орать мне в лицо, что и я, и моя кошка задолбали его.

      – Я сейчас убью ее нахуй! Вы обе меня достали! Спокойно пожить не даете!

      Я держала кошку руками, пытаясь разжать его пальцы с ее шкурки. Нож во второй руке в тот момент я не замечала. Наконец он отпустил кошку, я позволила ей спрятаться и лишь тогда стала отступать сама. Я ушла в комнату, села в дальний угол дивана, прижала колени к груди. В голове и в груди была полнейшая пустота. Даже страха не было. Лишь краем сознания от отметила, что я могу быстро схватить для защиты, если В. пойдет с ножом на меня. На моё счастье В. остался стоять в дверях. Он был в ярости. Очень долго орал что-то – я не помню, что я не слушала. Я лишь смотрела, что он делает. На каждое повышение тона голоса он с яростью втыкал нож в дверной косяк. Он орал и бил ножом, орал и бил, орал и бил.

      Я ждала, когда он устанет. Наконец, он выдохся и ушел курить на лестничную площадку,