– А как?
– Стеклянная какая-то. Как будто в шоке.
– Я и была в шоке. А с тобой она делала что-то подобное?
– И да, и нет. Они читала, но как другим сегодня – то, что уже было написано.
– На что это похоже?
– Как гипноз. Точно не знаю, но описывают что-то похожее. Как будто в трансе, и чувствуешь и видишь то, о чем она говорит. Но все равно жутковато.
– Вы с ней друзья? – вспомнила, как перед уходом она обнимала его. Да и Люси тоже.
– Да, знакомы больше года. Она пришла к нам в кафе, пару раз пообедала, а потом попросила администратора. Думал, что-то с едой напутали. А она сказала, что поэт, ей нравится это кафе и нужна площадка для выступлений. Мы тогда ничего подобного не делали, но решили попробовать. Она и знакомых музыкантов начала к нам приводить. Потом начали и из соседних городов приезжать, местные гастролеры. У них что-то вроде творческого сообщества. Выступают за донаты, но у нас большинство – люди взрослые, и активности такие любят и поддерживают. Так что все довольны.
– Тебе здесь нравится?
Некоторое время Марк молчит. Думаю, он уже и не ответит, когда слышу:
– Сейчас да. Нужно было время, чтобы это понять.
– А сначала?
– Чувствовал себя чужим. Когда родители сказали, думал, это классное приключение. Не понимал, что это насовсем. Когда приехал, здесь все было по-другому – и язык, и жизнь. И кафе наше совсем не похоже на те, в которых я подрабатывал раньше. Все какое-то маленькое и спокойное. Надеялся после школы сбежать обратно в Калифорнию, поступить в колледж на что-нибудь, связанное с ай-ти, основать стартап ко второму курсу. А в итоге – менеджмент в сфере ресторанного бизнеса. Но сейчас понимаю, что здесь здорово. По-другому, но здорово. Пару лет назад слетал в Калифорнию, на свадьбу к другу детства. А там все чужое. Видимо, я уже всей головой местный.
Мы сворачиваем на мою улицу, когда он заканчивает рассказ. Не хочется расходиться. Мне так давно не хватает того, с кем можно говорить о том, что происходит. Кто все понимает. Видимо, сказывается плохое освещение – спотыкаюсь, он быстро подставляет руки. Восстанавливаю равновесие.
– Спасибо.
– Повезло, у меня реакция хорошая. В детстве играл в бейсбол. А ты?
Опускаю голову и смотрю под ноги. Главное, чтобы не на него. И вдруг внутри поднимается знакомый жар. Горит в груди, шея, уши, лицо. Становится тяжело дышать. Не могу молчать. Не хочу. Не сейчас:
– Я почти ничего не помню. Помню лошадей. Бадминтон. Кукол и комнату, целиком заваленную цветными лоскутками. Потом как подростком шила себе платье. Как плавала, тоже помню. Не в бассейне, а в открытой воде. Мне кажется, что в море. Но там, где я выросла, нет моря. Может, в детстве речка казалась такой огромной.
– Все может быть. А почему не помнишь? Если хочешь об этом говорить, конечно.
– Пять лет назад попала