Мне душа поёт романсы.
А от жизни смрад и копоть,
В клочья порваны все струны,
Грусть скребёт, как волчий коготь,
Расплескав узор ажурный.
Где ж вы, милые сторонки?
Я ж по вам, по вам тоскую,
Прогремите громом звонким,
Соблазните поцелуем.
Завлеките ясным взором,
Красотой своей неброской,
Без упрёка, без укора
Обнимусь с простой берёзкой.
Ах, природа, ты услада,
Я люблю и лес, и реку,
Но для жизни много ль надо
Мне, простому человеку?
«Половинкой месяц…»
Половинкой месяц
Тускло в небе светит,
Над рекой ракита
Косу робко свесит.
Её ветер тронет
Нежной лапой кошки,
Залихватской песней
Прозвенят гармошки.
Грусть моя утонет
В окаянной кружке,
Напоюсь я песней
И спою подружке.
Растяну меха я
Старого баяна,
Слёзы прокричат мне:
«Хватит, окаянный!»
«Я в Москве ненужный…»
Я в Москве ненужный
Гость, непрошеный,
В сердце муть
справляет свою тризну.
Моей жизни
все колосья скошены.
Я устал
и полон пессимизма.
От тоски, от непонятной скуки
самому противно, тускло, тошно.
Понимаю вой
бродячей суки,
Все, как тень,
осталось только в прошлом.
Успокой, мой край,
туманной кашей
И огромным небом,
что не выпить.
Нет земли другой,
милей и краше,
И желанья нет
тебя обидеть.
Зарычу душой
в остаток ночи,
Потому что
песня не допета.
Я живу,
и день мой не просрочен,
Не допит стакан
крестьянского поэта!
«Капельки дождя висят на ветках…»
Капельки дождя висят на ветках,
Небо серое повисло грузно,
День к закату катится монеткой,
Ночь придёт ненужною обузой.
Я притронусь в такт к душевным стрункам,
И запеть бы, но звучит с надрывом,
Жизнь дымится брошенным окурком,
Прозябает в тине сиротливо.
Но сказать бы нужно о хорошем —
Про закат, сиреневый и чистый,
Что ещё я нужен, я не брошен,
И сияю солнышком лучистым.
Разговор с матерью
Говорит мне мать: «Наверно, заболел?
Перестал ты быть, как прежде, кротким.
Зачерствел, душой заматерел,
И общаться чаще стал ты с водкой!
Променял