– Но, ведь, ты этого не хочешь?
– Самое страшное и дурацкое в том, что я действительно не хочу тебя гнать.
– Я же честно признаюсь тебе, что люблю другую, ведь не вру же!
Она подошла и уткнула голову с распущенными беспорядочно волосами мне в плечо.
– Послушай, а ты можешь со мной так же, как с Мухиной, ездить за город, и все остальное что вы там делаете…
– Извини, нет, мне пора.
Я дошел до конца аллеи, оглянулся, Алена так все и стояла на том же месте, глядя мне вслед.
– Люся, – сказал я, – нам надо прекратить ездить за город, я не хотел говорить, но Алена была там и нас видела.
– Ну и что, ты боишься? я же знаю, тебя никогда ничем не напугаешь, – улыбнулась она. В это время к нам подбежала Алина Громова, активистка-семиклассница и, сбиваясь, путая, глотая от волнения слова, произнесла нечто невероятное.
– А вы знаете, что приехали киношники? По классам будут ходить, им массовка нужна, они в нашем городе кино снимают про таких же школьников, как мы.
Мы с Люсей недоуменно переглянулись и, вроде бы, не поверили, но буквально на первых же уроках киношники действительно пришли. Невысокая пожилая женщина в очках неспешно ходила между рядами, внимательно вглядываясь в наши лица, и наконец произнесла желаемое:
– Мне нужны вот эти две девочки и вон тот мальчик. По какой-то доброй или злой ли иронии судьбы, но выбрала она именно нас троих – Люсю, Алену и меня.
– Завтра в 10:00 мы будем ждать вас в тринадцатой школе, – сказала она, – там идут сьемки, не подведете? Но прийти нужно в школьной форме, фильм о школе, хорошо?
– Не подведут, – ответила за нас учительница, – это честь для нашей школы. Так в последние дни мая 1990 года в нашу юную жизнь неожиданно ворвалось кино, а вослед за ним пришли последние страсти утекающей юности, любовь и страх, песни Виктора Цоя, ну и, конечно, ненависть, запечатленная в свинцовых волнах нашей реки, то есть, Волги.
Глава 8
На следующий день, томимые любопытством и ожиданием чего-то нового, необыкновенного, мы с Люсей пришли даже не в установленное время, а гораздо раньше. Алена, кстати, так и не пришла, но причину этого я узнал только спустя несколько лет. Полчаса мы с Люсей томились в коридоре тринадцатой школы, наблюдая, затаив дыхание, как идет приготовление к процессу сьемки, ставился свет, люди из сьемочной группы бегали туда-сюда, то разыскивая кого-то, то устанавливая и подправляя какие-то недостающие детали для сьемки. А многочисленные школьники, призванные изображать массовку, шныряли тут же,