– Так и будем молчать? – закончила она свое предложение, поставив пустой пузырек обратно и выжидающе уставившись на вампира.
– Я думал, ты собиралась еще поспать, – с ухмылкой ответил он.
– Уже выспалась.
– Ладно. Как твои раны?
– Бывало и похуже. А твои?
– Ммм? Ты о последнем свое ударе? Так я же его спустя пару секунд залечил.
– Серьезно? Дерьмо, я и забыла. Эх… – девушка разочаровано вздохнула. – А я то надеялась, что хоть от такой атаки останутся серьезные последствия…
– Если бы твоя атака действительно могла оставить хоть какие-то последствия, я бы не стал убирать ту защиту которая до этого мешала тебя прирезать меня когтями, – вампир улыбнулся, заметив недоверие в глазах девушки.
– Ты убрал ту защиту? Ты шутишь?
– Да. Нет.
– Что? В смысле, эм… но зачем?
– Если бы я ее оставил, с такой силой удара ты могла бы себе даже позвоночник сломать от противодействия. А мне этого не хотелось.
– Вот как… А обо что я тогда ногу сломала?
– Думаю, о мой хребет. А что, сильно болит? Если да – то лучше сразу скажи, я снова позову Деррин. Это лучшая местная лекарша.
– Нет, просто… не суть. Забудь. И хватит уже этой показной заботы, давай перейдем сразу к главному вопросу – что тебе вообще от меня нужно?
– Да, собственно, ты сама. И, если раны тебя и правда уже не беспокоят, сходи прими ванну для начала. Она четырьмя этажами ниже.
На лице Мирии мелькнуло презрительное выражение, после чего она молча кивнула и поднялась с кровати. Но, стоило ей наступить на левую ногу – боль заставила ее упасть на одно колено, однако, сжав зубы, она почти сразу же встала и вышла из комнаты, заметно прихрамывая. Мист проводил ее взглядом, после чего одобрительно хмыкнул.
Зверодевушка медленно спускалась по лестнице, придерживаясь рукой за стену, и попутно рассматривала обстановку. До этого в дворфийском королевстве ей бывать не приходилось, так что ее любознательная натура давала о себе знать, на время вытеснив негативные мысли. Добравшись до нужного этажа, она с немалым удивлением осмотрела пепелище, в которое превратился полигон, и наконец дошла до ванной. Некоторые пальцы отказывались сгибаться и сильно затрудняли процесс, но она все-таки стянула с себя ту немногую одежду, которую оставили на ней целительницы, и погрузилась в теплую воду. В попытках игнорировать противное сосущее чувство голода и боль от переломов Мирия постаралась расслабиться, но в памяти некстати вплыли сцены из ее жизни в военном лагере, которые она пыталась забыть уже много лет. Деревянная кадка с едва теплой водой, одна на десяток молодых зверодевушек. Порванное тряпье вместо одежды, не защищавшее ни от холода, ни от голодных взглядов. Грубый рык над ушами и постоянные царапины от когтей. Удары плетью, запомнившийся на всю жизнь и оставивший глубокие шрамы ниже лопаток. Она невольно оскалилась, а кулаки сами сжались, окатив