Гриша, который, как оказалось, был шапочно знаком с моим любимым, охотно дал ему интервью на камеру, а затем отправился покорять других журналистов, стараясь успеть засветиться в как можно большем количестве изданий и телепрограмм, пока прекрасные нимфы из Вьетнама развлекали гостей танцами на импровизированной сцене.
Затем нас пригласили в кинозал, где продемонстрировали одну из передач Григория, в которой тот смело покорял Вьетнам, участвовал в местных петушиных боях (естественно, не в качестве петуха), а потом ловил ночью с каким-то полубандитом змей с помощью специального электрошокера, пробовал запрещённый из-за птичьего гриппа суп из утиной крови, учился переходить оживлённую трассу с полным отсутствием правил дорожного движения и огромным количеством хаотично передвигающихся мотобайков и т. д.
Когда Григорий снова появился перед зрителями на фоне потухшего экрана и пригласил в то самое кафе угоститься фуршетом с шампанским, я ощутила нарастающее беспокойство.
"Артур, может пойдём сразу домой? Мне не хочется идти в то кафе. У меня дурное предчувствие", – зашептала я ему на ухо.
"Боишься появления моих фанаток?" – поддразнил он меня, поцеловав в мочку уха. "Не бойся, я не дам тебя в обиду", – с этими словами он потянул меня к выходу.
Когда мы приблизились к залу, я отметила, что у девушек в розовом, стоявших возле входа, атласные платья залиты кровью, а их лица – одновременно застывшие и хищные. Мы прошли мимо них, причём, Артур улыбался, явно ничего не заметив. В зале играла зажигательная музыка, а представители телевидения и прессы танцевали с бокалами и тарелками в руках. Точнее, они нелепо дёргались, словно марионетки на оборванных ниточках, так как были мертвы.
В зале плясали зомби, и я чувствовала, что они вот-вот кинутся на нас.
Я снова проснулась с беззвучным криком на сухих губах.
Я провалялась в постели ещё несколько дней. Когда температура поднималась в заоблачные выси, я, кажется, жалким шёпотом звала Артура и маму, а ещё спорила с сестрой, доказывая, что она должна бросить "этого идиота" и найти себе миллионера на белом Мерседесе. Ванную комнату убежища в своих снах я упорно населяла различными монстрами и жутко орущими зомби. Дошло до того, что, даже когда я не спала, мне было страшно туда зайти. Собственно говоря, делать мне там было нечего, вот я и не заходила. А помыться всегда можно было в пластиковом тазу на кухне. Когда набранная в него холодная вода становилась комнатной температуры.
Когда я пришла в себя, то опять помылась, используя тот же самый тазик и кружку, которая пригодилась мне не один раз, для самых разных надобностей. В рюкзаке у меня лежал пластмассовый стаканчик, который можно было собирать и разбирать. Неплохая вещь, занимает совсем немного места, но с течением времени начинает протекать.
Забрав