Медицина XIX века оперировала такими понятиями, как «теснение в грудях», «колики в кишках» и тому подобными перлами. Далеко не ушло от них и следствие по данному делу. Титулованная особа скончалась «от внезапного прилива крови к голове» – это объяснение всех устроило. Покойника наскоро похоронили, особняк родственнички продали одному богатому купцу, а прочее наследство…
– А вот тут-то и начинается самое интересное, – многообещающе заявил Борецкий.
Столетов слегка вздрогнул. Он задумался.
Среди многого прочего в бумагах князя обнаружили несколько листов, исписанных загадочным шифром. Что хотел таким образом сохранить этот родовитый мужчина – осталось тайной, одно время сильно взволновавшей ученый мир, но с годами, понятно, потускневшей и превратившейся в вялотекущий обмен догадками специалистов. В наши дни Интернет изредка струился воспоминаниями… и сводилось, как правило, все к тому, что так называемый «княжеский список» – мистификация капризного аристократа. Мол, ни черта он там не зашифровал, а просто столь вычурно подшутил над потомками.
Антон худо-бедно следил за этими дискуссиями, иногда даже в них участвовал. Высказывался осторожно. А вообще о «княжеском списке» он не очень-то думал: хватало других забот.
И вот учитель сам предлагает заняться этим. Что ж, тема как тема.
– …я полностью уверен, что это не розыгрыш. Не тот человек был князь Голицын, чтобы так нелепо шутить. Разумеется, чужая душа потемки… но нет, не верю. И что-то такое он здесь записал, от чего беднягу хватил удар – от восторга, может быть, кто знает. Система, – Борецкий постучал пальцем по листу, – тут есть. Но… – он развел руками. – Но, увы, мне она не поддалась. Догадываешься, к чему я клоню?
Чего ж тут не догадаться?
– Я бился над шифром несколько лет, – продолжал профессор. – Кое-что вроде бы нащупал, но это пока не результат. Вот, смотри… – И он карандашом стал указывать на подмеченные им признаки закономерностей.
Антон понятливо кивал.
Так ему было оказано высшее в науке доверие – попытаться сделать то, что не удалось учителю.
4
Загадка захватила Столетова сразу. Придя домой, он сел за стол, разложил на нем ветхие листы… и время понеслось. Антон опомнился – в окнах темным-темно. Ночь.
Он вскочил, сварил кофе, проглотил залпом и вновь засел за работу.
Антон ощущал такой взлет вдохновения, какого не знал никогда. Шифрованные строчки оживали перед ним, намекали, дразнили, тонко усмехались… Казалось, вот, он уже нащупал ключ, ухватился за него, начал что-то читать… миг… и все рассыпалось к черту.
Но близко же, рядом, вот оно, совсем чуть-чуть!..
В окне брезжил ранний летний рассвет.
Честно сказать, Антон к этому часу выдохся, запал