Осень действительно нравилась Андрею. Находясь на Земле, он редко задумывался над этим. Сейчас, глядя на умиротворенное лицо Насти, он почему-то хорошо осознал, насколько привязан к таким вещам. Он показывал их Арине. Одним из таких его воспоминаний был снегопад. Бывают такие «сказочные» снегопады, вечером, когда не холодно и не ветрено, а снег падает большими хлопьями. Арине очень понравилось, она никогда не видела настоящего снега. Но уловить тонкую нить настроения и ощущения сказочной, именно сказочной красоты снегопада, она не смогла.
В этих небольших отрезках воспоминаний не было его собственных эмоций, это была просто запись того, что он видел, слышал и чувствовал. Конечно, нельзя было требовать слишком многого от этих людей, лишь недавно вернувших способность переживать эмоции, да и то далеко не все. Но почему-то сейчас Андрею было очень важно, что скажет об увиденном Анастасия, пусть она и не совсем человек.
Прошло восемь минут. Именно столько длилась запись в ободке транслятора. Настя зябко поежилась и открыла глаза. Только сейчас Андрей заметил, что его рука лежит на бедре девушки, но убирать ее он не стал. Настя сняла ободок и посмотрела в глаза Андрею.
– Листья умирают, и их оплакивает дождь, – тихо проговорила она. – Осень – грустная пора, грустная и очень красивая. Теперь я знаю. Дождь. Дождь холодный и серый. Но он нужен умирающим листьям. Они падают, а потом долго смотрят вверх, на голые ветви. И на капли, падающие с серого неба. Осень – это последний, яркий танец засыпающей природы, – она дотронулась губами до его уха и прошептала: – Танец для нас. Люди – зрители этого прощального танца.
Андрей не знал, что сказать. Мысли в его голове путались. Он был очарован красотой Настиного восприятия осени. Его осени. Настя увидела в ней гораздо больше, чем он сам.
И опять он почувствовал прилив необъяснимой симпатии к этой девушке. Что-то всплывало в его памяти, далекое и в тоже время очень родное ему. Он посмотрел на нее.
– Я хочу подарить эту осень тебе. Пусть она будет и твоей тоже, – он нежно провел рукой по ее изящной шее и спине.
– Как это приятно. Твои руки, от них исходит тепло. Мне удивительно хорошо рядом с тобой. Ты стал частью моей жизни, моего сознания, – она взяла его ладонь, поцеловала и прижала к щеке.
Андрей не сразу понял, что произошло. У него в голове как будто кто-то щелкнул выключателем. Он хорошо помнил этот жест. Помнил настолько, что на глаза навернулись слезы. Так делал только один человек в его жизни – Вера, его погибшая жена.
14.
Время шло. «Альбатрос» все еще висел на орбите у Европы. Станция