И неожиданно для себя получил самое доброе расположение хозяина – едва только сослался на свое недавнее знакомство с сурожским купцом Карабатти.
– Да, да, синьор Карабатти – мой добрый приятель и старый друг, – покивав, итальянец с интересом взглянул на собеседника, отрекомендовавшегося «новгородским купцом». – Вы хотите мне что-то предложить? Какое-нибудь дело?
Пронзительные черные глаза торговца сверкнули из-под кустистых бровей неожиданно жестко и требовательно.
– Вообще, знаете ли, я не любитель пустопорожних бесед, – подумав, счел уместным пояснить синьор Феруччи.
Весь какой-то нескладный, сутулый, с тощими, затянутыми в темные штаны-чулки, ногами, он, тем не менее, вовсе не производил смешное или даже забавное впечатление. Может быть, благодаря умному и жесткому взгляду, или даже скорее – лицу: сильно вытянутое, смуглое, с длинным горбатым носом и холеной бородкой, это было лицо не купца – аристократа и воина. На груди купца, поверх синего бархатного кафтана, сверкала тонкая золотая цепочка самой изящной работы, к поясу, кроме кошеля, был привешен изрядных размеров кинжал, впрочем, изящный ничуть не менее, чем украшение на груди.
– Видите ли, мой старый друг Сергио – Сергио Карбатти, это я о нем говорю – прекрасно знает об этой моей слабости и, коли уж рекомендовал вас, так видно, не зря. Говорите же! Что вы хотите предложить? И имейте в виду, уважаемый, я вовсе не привык зря терять время.
– Не потеряете, – хмыкнув, заверил молодой человек. – Дело вот в чем: Сарай-ал-Джедид – очень протяженный город…
Идея о маршрутных такси поначалу вызвала у купца лишь презрительную улыбку, но чем дольше он слушал, тем более благосклонным становился взгляд черных глаза, тем живее шевелились брови. Под конец беседы синьор Феруччи, явно волнуясь, уже начал перебивать:
– Так-так! Значит, повозки едут всегда по определенным улицам, да? Я правильно понял?
– Совершенно правильно, любезнейший господин, – широко улыбнулся Егор. – И хорошо бы разные маршруты… пути… сделать одного цвета – ну, повозки выкрасить, возниц в кафтаны обрядить. «Зеленый» пусть, скажем, от рынка до старой мечети, а «синий» – от ханского дворца до гавани. «Красный» можно вообще вкруговую пустить.
– Да-да-да! – довольно кивал синьор Феруччи. – Я даже знаю, кто будет возницами. Греческая община – я перед ними в долгу… не по деньгам, нет, скорее, в моральном плане.
– Ну, это ваши дела – кого хотите, того и ставьте.
Они говорили по-татарски. Оба знали его неплохо, итальянец, естественно, лучше, но и Вожников в бытность свою в Орде подучил, да и потом не забывал – болтал с супругой, редко упускавшей случая продемонстрировать свое красноречие, тем более – на чужом языке.
– И ведь денег-то на это дело много не надо – повозки должны быть дешевые и, самое главное, вместительные,