Яндыз не удержался, съязвил, нос поморщив:
– Ну и запах же! Ты, Кузьма, словно бы не в приказчиках – в углежогах. Так что скажешь?
– А… – приказчик опасливо огляделся по сторонам и, никого не заметив, привязал коня к вербе.
– Ты глазами-то не стреляй – я заплачу, как уговаривались. Ну? – сощурив карие глаза, чингизид пытливо взглянул на собеседника.
– Припозднились нынче мы, – поспешно, но как-то издалека начал тот. – Растаяло все, поплыло – дороги нету, вот и пробирались шляхами еле-еле, да чрез болота – по гатям, а гати те…
– Хватит про гати, – не выдержал Яндыз. – Дело говори! Какие с Орды вести?
– Дак я и говорю…
Посланник несколько раз поклонился и дернулся, отчего стал напоминать тряпичную куклу, коей по праздникам тешили народ кощунники-скоморохи, потом шмыгнул носом и, понизив голос, поведал о том, что к каравану уважаемого сарайского купца, работорговца Якшам Кудяма, прибились какие-то непонятные люди, и вовсе ни на каких торговцев непохожие.
– Чем непохожие? – тут же перебил царевич. – Повадками? Одеждой? Обликом?
– Да нет, – Кузьма махнул рукой. – По одежке да облику – татарва и татарва, чего ж…
Тут Яндыз покривился, подумав: а не рубануть ли наглеца саблей? Почему б и нет? Какой от такого малахольного толк? Сколько времени уже говорит – а толком-то еще ничего не сказал… но и не признал в Тохтамышевом сыне татарина – значит, и возможные, подосланные братцем Булатом убийцы не признают… хотя они ведь и просто выспросить могут – кто есть кто при князе московском Василии?
Между тем приказчик, по всей видимости, угадал во взгляде молодого «воеводы» нечто такое, что заставило его наконец говорить внятно и четко:
– Двое их, один – старик в белой чалме, Асраил-хаджи, главный, второй – молодой – Каюм-бек – в помощниках, но тоже по нраву гордый, не купцы оба – точно. С ними слуги – все дюжие молодцы, один к одному, оружны, товаров никаких не везут, и сам господин Якшам Кудям их почитает.
– Та-ак, – выслушав, задумчиво протянул царевич. – И что, больше ты про них ничего такого не знаешь?
– Точно не знаю. – Ордынец неожиданно усмехнулся: – А поразмыслить могу – есть с чего, господине.
– Ну-ка, ну-ка! – Наплевав на весь свой гонор, Яндыз тут же спешился и нетерпеливо потер руки – посланник-то оказался с головой, а ведь этакой тюрей прикидывался. – Говори, с чего там поразмыслить?
– Хозяин мой, Якшам Кудям, путь за Окою-рекой сменил. Раньше все северами ходили, Смоленским шляхом, а теперь, вишь ты, по-иному – на Тракайскую дорогу свернули. Смекай, господине, куда?
– Да в Литву, – нервно усмехнулся «воевода». – Куда еще-то?
– Еще я вызнал – путями разными, – эти двое, Асраил-хаджи