Ну как? Где будут тогда Ваши мысли, споры, и обсуждение любви? Вы стали ничто – вечная любовь…
Вот почему в вечной любви, любая самая нано вспышка, самый незаметный, и практически несуществующий отголосок – оттенок рождает несуществующую для любви разумную частичку. Такую, например, как земля. Или вы. Или я и мой Саша. И мы самым яростным способом пытаемся доказать любви, что мы существуем, называя ее богом, инопланетным существом, технологией. Да просто даже любовью, о чем она, собственно, и не знает, что она любовь. И что она – это она, а не он, или ничто.
Но и в этой бесконечной, вечной пустоте есть веселые краски. Это соседи. – соседние энергии этих самых несуществующих вспышек. Это я. Мой Саша. Это вы. Это то, что начинает считать себя, как кто… Сейчас я смеюсь, когда пишу эти строки. Философия иногда убивает своим постоянным нытьем. Но именно она и создала нас с вами. Именно она создала любовь из вечного ничто.
Так что мои дорогие, это упоительное путешествие по вашим мыслям я буду продолжать в таком же духе. Иногда, вставляя, как кто-то встал, сел, или лег. Давайте вместе создавать этот новый мир. Нашими мыслями, и вспышками. И так, как мы есть информация – маленькое незаметное пятнышко на бескрайнем поле чистейшей любви, то есть шанс превратить это пятнышко в узор счастья. А какая гамма будет задана этому узору решать только вам. Для меня и ужас – есть любовь! А для вас?
Однажды, мы проснулись. Да, да, именно проснулись. На этот раз мы с сыном, после пробуждения, не стремились создавать новое. А мы вспомнили то, что было до сна. Я не говорю сейчас что мы опять прибегли к тому, что уже было. В нашей жизни на земле. Я только описываю ощущения перерождений в новом мире. Их небольшие границы, которых для меня нет. Но вот, если я не буду расставлять эти разумные границы, вы обнаружите пустые страницы в моей книге…
Хотя, кто знает, может вам только кажется, что вы вообще что-то читаете…
Мы проснулись, и первым делом я осознал, что я крепко обнял Сашу. Это было проявление заботы. И самое вкусное в мирах – это забота, после обнуления – после забытья. А сон – это одна из наивысших степеней благой очистки в арсеналах смерти. Про эту тетку, смерть, я не буду писать, чтобы вас не пугать. Но скажу вам, ее я обожаю больше всего на свете, и вне его. Для слишком прагматичных поясню, – я обожаю свою смерть!
Мы проснулись, и наше объятие было спонтанным. Таким сладким, что захотелось ему дать название, ну, например, как утро на земле, только более всеобъемлющее. И мы назвали его – любовью.
Глазки