гнал, выполняя обещание (хорошие были арсеньевцы ребята): прошли в один день – то расстояние, и к вечеру уже были у вздувшейся, поднявшейся нам по грудь, быстро несущейся, с водой со снежников только, Ян-муть-хоузы холоднющей Так называлась тогда в самых верховьях, в пятидесяти километрах от истока, Уссури, – истекающая меж массивами гор Облачной и чуть уступающей по высоте на восток от нее Снежной. Обе они были в конце апреля в полуметровом снегу, – а лед под мхом там не тает все лето: на Сихотэ-Алине на километровой высоте где нет воды – везде лед… Стало быть, вода в Ян-муть-хоузе была всего градусами двумя-тремя выше нуля… Я сам устал, как никогда ни до, ни после. Утром 28 апреля я защитил на истфаке ДВГУ серьезную дипломную работу «Экономическая политика США в Индии после 2-й Мировой войны»; самым напряженным в жизни был для меня 68 год, – разве только 58-й, десятилетием назад (тогда, в январе, 18-ти лет, поступив в Высшее мореходное (ВВИМУ) на судомеханический, к лету закончил первый курс, – не посетив ни единой лекции, притом работая без скидок слесарем-дизелистом на ремонте подводных лодок, – притом еще маялся хронической ангиной (тонзилитом), – от коего, уже на работе в райкоме комсомола, куда был командирован в мае, – избавился в начале лета операцией (а с августа была уже упомянутая народно-дружинная страда) … Сходив со школьниками на январские каникулы (в 68-м) в тяжелый лыжный поход на шкотовское плато, я твердо решил к лету закончить остающиеся курсы в универе пятый и шестой, написать и защитить дипломную, – и что-то предпринимать в жизни дальше, – дабы в
осточертевшем городе не ошиваться 