Что это было за место, рассказывает журналист Динара Бисимбаева:
Семьдесят лет назад здесь была степь. Голая, холодная и безлюдная степь. Сорок градусов жары летом, столько же, но со знаком минус – зимой. В зловещем 1937-м на основании приказа НКВД здесь появилось Акмолинское спецотделение КарЛАГа, АЛЖИР – Акмолинский лагерь жён изменников родины27.
Ашхен свой срок отбывала в отделении этого лагеря под названием «Батык». Экономическое образование ей очень пригодилось – в конце концов её определили экономистом в совхоз.
В своих воспоминаниях подруга по несчастью, бывшая до ареста первым серетарём одного из райкомов партии Москвы, Ксения Чудинова, упоминанает об Ашхен:
В «Батыке» я встретилась и подружилась с Зиной Салганик, женой расстрелянного секретаря Фрунзенского райкома партии Москвы Захара Федосеева. С Зиной Салганик и Соней Зильберберг, старой большевичкой, мы сплотили небольшую группу москвичек-партработников. Ашхен Степановну Налбандян я хорошо знала ещё по Москве, она работала в Московском комитете партии28.
Рассказывая об этом аресте, Дмитрий Быков пишет, что для Булата «это снова означало переезд, потому что теперь ему было четырнадцать, и до него могли добраться. Это и было главной причиной его отъезда из Москвы, а не то, что бабушке стало с ним трудно и понадобилась помощь тёти Сильвии».
Ну, во-первых, после ареста Ашхен никакого переезда Булата не последовало. Они прожили в Москве с бабушкой ещё почти два года, и Булату уже было не четырнадцать, а шестнадцать лет. А во-вторых, причём здесь вообще четырнадцатилетие, если с 1935 года в СССР уголовному преследованию вплоть до расстрела подвергались дети с двенадцатилетнего возраста? Так что объяснение Дмитрием Львовичем причины отъезда не выглядит убедительным.
А вот в пользу того, что бабушке действительно стало тяжело справляться с внуком, и потому его отправили в Тбилиси, свидетельствует, кроме слов самого Булата Шалвовича, хотя бы ещё тот факт, что Сильвия, приехав в Москву почти на целый месяц, прежде чем увезти Булата, вместе с бабушкой пыталась на него как-то воздействовать.
В конце концов, по окончании учебного года решено было отправить Булата в Тбилиси, к тёте Сильве, – хотя бы от дурной компании его надо было оторвать. И тётя действительно спасла его, внесла покой в его рассудок и душу. Она рассказала племяннику «по секрету», что его родители вовсе не арестованы, а посланы за границу с особым заданием и что для конспирации пришлось объявить их врагами народа.
11
Сиро с мужем и дочерью после всех этих ужасных событий тут же, конечно, уехали из Нижнего Тагила. Но прежде Сиро успели исключить из комсомола, сразу после исключения из партии её старшей сестры. Вернулись