С Ильдаром они были одного возраста. Парень был почти на две головы выше ее ростом. Но с ним Гузель чувствовала себя немного старшей сестрой непутевого кузена, которого то и дело приходилось наставлять на путь истины. Ильдар, как провинившийся ученик перед учительницей, потупил глаза, не выдержав требовательно-пытливого взгляда каре-зеленых глаз. Затем, в нерешительности шаря по карманам, как будто что-то искал, достал из нагрудного кармана белый согнутый пополам лист бумаги.
– Ну, в общем… – промямлил он, затем быстро продолжил, – я долго думал и решил посвятить тебе стихотворение. Ты же любишь стихи. Сегодня целых два часа строчил его на компьютере. Вот оно.
С этими словами Ильдар подал девушке заветный листок. «Надо же, мой друг, оказывается, пишет стихи!» Заинтригованная, Гузель развернула бумагу. Стихотворение состояло из четырех четверостиший. Медленно прочитав, все от начала до конца, она вновь перечитала его. Затем пробежалась глазами и в третий раз. Это было стихотворение – признание в любви. В голове девушки сразу же появились противоречивые мысли.
– Это, что «белый стих»? – спросила кокетка, рассуждая вслух, когда убедилась, что лирическое произведение друга никак не хочет подчиняться законам лингвистического анализа, общепринятого в литературоведении.
Никакой силы поэзии в стихотворении не было: сплошное «рифмоплетство». «Неужели девушки этого молодого ловеласа попадались на такие «дешевые» стишки?» – так думая Гузель лишь молчала. Ильдар ждал реакции своей подруги, точно приговора, внимательно следя за каждым ее движением. «Что ж, не буду испытывать его терпение. Скажу как есть, тем более, что он так старался, печатая его целых два часа».
– Мой милый друг, если ты серьезно надумал стать поэтом, для начала посоветую тебе больше интересоваться поэзией Колизеев литературы, анализируй их произведения. И пиши, пиши, пробуй свое перо, потому что поэзия – это сила выражения чувств и мыслей, состояния души словами в образности лирического начала.
– Гузель, именно это я и имел в виду. Ты видишь, что я написал в конце стихотворения? – нетерпеливо произнес парень, выслушав тираду.
Стихотворение заканчивалось предложением «Я тебя люблю!» Рядом красовалась красная роза, и весь белый лист был усыпан мелкими алыми розочками.
– Ильдар, честно говоря, я отнеслась к стихотворению весьма объективно. Так эти строки адресованы мне? Ты признаешься в любви? – осознание этого осенило девушку.
Молодой человек кивнул. Гузель молча повернулась и, держа в руке лист бумаги, зашагала по дороге. Ильдар в два шага догнал девушку. Теперь они оба молчали. Гузель не знала, что и сказать. На полпути до дома она все же спросила своего друга:
– Ильдар, а разве у мимозы бывают шипы? – перед глазами девушки все еще стояли строки из стихотворения юноши «…В сердце раны, как шипы мимозы…»
– Нет, – усмехнулся он собственному промаху.
«Да, не на ту