– Не понял! – Иван надавил на плечо Нины, заставив повернуться.
– В неотлош-шку я съездила, в районную.
Отвечая, Нина на секунду приоткрыв глаза. Во рту ей что-то мешало. Она подумала, что забыла выплюнуть ватный тампон.
Небритый и усталый Иван смотрел на девушку с испугом.
– Нина… Ниночка, у каких костоломов ты была? – В его голосе слышался ужас.
Сев в кровати, Нина потрогала щёку. Правая щека жила самостоятельной жизнью сантиметра на три отставая от родного лица. Значит, это не тампон мешался, значит, начался абсцесс.
– Кштати, а где ты был ношью? – Прошепелявила Нина.
– На работе, Нина. Я же тебе говорил.
– Когда?
– В два часа ночи. Ты, правда, делала вид, что спала. Позвонила Эсфирь, срочно вызвала к твоему дальнему дяде Кириллу Дмитриевичу, у него разнесло всю десну от флюса. Тоже, как и некоторые идиотки, ждал до последнего, а ещё крупный бизнесмен!
Сморщившись, Нина посмотрела на Гену.
– Ты выдрал ему капиталиштишеский клык?
– Полтора часа на него убил, зато он теперь как огурчик и зуб в сохранности. Ну-ка, покажи…
Нина легла обратно в кровать и отвернулась к стене. Иван не отставал.
– Покажи.
– Нет.
– Почему?
– Штесняюсь.
– Меня? – Иван часто заморгал, не понимая сути дела. – Ты забыла? Мы с тобою в ванной вместе моемся, не говоря уже об остальном.
Нине не хотелось отвечать, ей хотелось спать.
– Нина, признайся в самом страшном… Ты удалила зуб?
Объясняться не хотелось, и Ниночка накрылась одеялом с головой. Через секунду Иван содрал с неё одеяло.
– Ты… безголовая… открой рот.
– Ваня, не надо. Мне больно… удалила. Ражожлилась на тебя, думала – ты жагулял…
– Нет, ну… слов не хватает. Идиотка! – Закричал Иван. – А я ещё думал сделать тебе предложение выйти замуж.
Вбежавшая в спальню Фифа вскочила на кровать и, прижавшись к Нине, принялась громко тявкать, защищая Хозяйку.
– Перестань кричать, у меня ш-шелюсть болит, и горло, и ухо… – Нина гладила собаку. – Пош-шалуйста.
Но Иван не перестал. Он полчаса бубнил про этику семейную и врачебную, обзывал Нину разными словами, намекая на её неполноценность вообще, и как гражданской жены в частности.
Когда Нина встала, прихватила Фифу и побрела в ванную, он ещё не понял, что происходит. Когда она оделась и побросала в спортивную сумку нижнее бельё, телефон, планшет и несколько тёплых вещей, он уже подустал от собственных нотаций и начал догадываться, что, может быть, переборщил. Когда же одетая в джинсы и свитер Нина с перекошенной щекой начала одевать в прихожей сапоги, он вышел за ней растерянным.
Добило то, как легко Фифа вскочила на руки Нины и спряталась на её груди, под дублёнку.
Застёгиваясь у входной двери, Нина набрала телефон.
– Сил моих больш-ше нет жить ш-ш тобой,