Приключения Арлекина. История деревянного существа. Юрий Семёнович Зак

среди придворных, так и среди торговых кругов королевства. В первую очередь, Король запретил любой экспорт древесины за пределы королевства. Эта мера была тем более странной, что с момента поражения в войне и отторжения от королевства территорий, именно вывоз древесины составлял значительный доход и казны и купечества. А ещё Король пожаловал в бессрочное пользование Карло три из четырёх имевшихся в распоряжении короны рощ прекрасного корабельного леса. И, наконец, целый взвод карабинеров и денно и нощно должен был охранять обитель Карло, не впуская туда никого без особого разрешения самого Карло, либо Короля. При этом, самим карабинерам заходить внутрь дома было также строжайше запрещено под угрозой жесткого наказания.

      *****************************************************************************

      Столица никогда не забудет тот ясный майский день. Из ворот дворца показалась торжественная процессия, во главе которой ехал лично Король. Солнце блестело на его латах и отражалось бесчисленными солнечными зайчиками, слепящими изумлённых горожан, высовывавшихся из окон. Его кобыла, словно чувствовавшая необычность момента, нервно фыркала и пританцовывала, что в совокупности с невозмутимой сосредоточенностью монарха придавало происходящему особую чрезвычайную торжественность. Вслед за Королём следовала свита, несколько смущённая внезапным выездом своего повелителя и ничуть не осведомлённая об его цели. Процессию сопровождал небольшой отряд дворцовой стражи. Проследовав к центру пощади Святого Публия, процессия остановилась.

      В этот момент массивные ворота дома Карло, расположенного на другом конце площади, отворились, и взору многочисленной толпы зевак предстал сам хозяин дома. Седеющая его борода, окаймляющая худое лицо, испещрённое глубокими морщинами, была аккуратно расчёсана. Новый, прекрасно сшитый лиловый бархатный камзол, также предавал торжественности моменту. Однако внимание толпы, да и всех, присутствующих на площади, приковывал не он. Дюжина фигур, выстроенных в две шеренги, одетых в одинаковые серые робы, с карабинами, взятыми на караул, отбивая в ногу шаг своими крепкими деревянными башмаками, двигалась вслед за Карло навстречу Королю и его свите. Глубокий вздох удивления и ужаса, словно ветер в летнем лесу, прошелестел над площадью.

      Это были не люди.

      Жёлто-коричневые бескровные и бесстрастные одинаковые лица с очевидными недавними следами рубанка и шкурки, такие же кисти рук, крепко сжимающие орудия убийства, нечеловеческая точность и синхронность движений, а также лёгкое поскрипывание, издаваемое ими при ходьбе, всё указывало на ужасное и невероятное обстоятельство – эти солдаты были не из плоти и крови, эти солдаты были деревянными. Это были не дети Господа, они не были созданы по образу и подобию Его и не несли в себе Его искру, которая несомненно была и в самых худших представителях человечества, но были лишь результатом человеческого гениального ума, оплодотворённого волей, умением и знанием, причём, знанием явно чернокнижного